Пятое колесо в телеге

И, смею заметить, далеко не все комсомольские номенклатурщики становились в те времена окончательными подлецами – в этом опять же нас искусственно убедили, набрехали слегка мимоходом, непонятно только зачем. Может, стрелки хотели перевести? Свидетельствую – многие борцы за светлое коммунистическое будущее и при капитализме оставались полноценными и высокоморальными людьми.

Я, например…

– Привез? – заметил меня краем глаза комсомолец, не прекращая кайфовать от процесса расправы над очередным «чайником».

Я вытащил отвоеванный у судьбы документ и помахал им в воздухе.

– Дай сюда! – выхватил у меня приказ неизвестно откуда вынырнувший Жорик Фасулаки. – Мятый какой-то. Ты что, в нужник с ним ходил?

– Хуже. На кладбище.

Виктор Анатольевич резким кроссом в угол зоны закончил партию.

Эйс! Подача была такой силы, что краб с другой стороны стола даже среагировать толком не успел – так и продолжал стоять на изготовку, раскорячив неуклюжие клешни и глупо хлопая глазами. Ждал, наверное, что шарик ему на блюдечке принесут, с голубой каемочкой.

Красиво.

Получается, до этого комсомолец в поддавки играл, обладая таким ударом навылет?

– На кладбище, говоришь? – Начальник вытер лоб полотенцем, которое тут же, как по заказу, появилось у него откуда-то из-за спины. – Ты чего там забыл-то?

Кой черт меня за язык дернул?

Это моя молодая половина опять пустозвонит. До чего же болтлива юность!

И до чего сварлива старость.

Опять? Хватит уже спорить!

– Помолиться зашел, – буркнул я из вредности и злясь на самого себя.

Точнее будет сказать – на САМИХ себя!

– Ха! – обрадовался наш идеологический светоч. – Помолиться? Так ты сектант, батенька?

– Имею право, – продолжал я вредничать, упрямо не желая идти на попятный, – согласно Конституции!

– Так-так-так. А можно поподробнее?

– Чего поподробнее? Про Конституцию?

– Про секту!

– Виктор Анатольевич! – начал я по-настоящему раздражаться. – У нас в стране вообще-то свобода совести. Могу исповедовать любую религию, от Макаронного монстра до сатанизма. И оставаться атеистом при этом!

Виктор Анатольевич очень внимательно меня разглядывал.

Думает, наверное: «Ну ни фига себе я старосту назначил!»

А и пусть. Нечего провоцировать трудного и легко раздражаемого подростка. Особенно когда этот подросток не далее как пару часов назад получил кастетом по многострадальному кумполу. И пережил на жутковатом кладбище воздействие неблагоприятного стресс-фактора. С нарушением персонального гомеостаза и приобретением дырки на любимой курточке. Как раз в районе печени, на минуточку!

Как тут не психовать?

– А кто это, Макаронный монстр? – неожиданно спросил Виктор Анатольевич.

Я даже слегка растерялся.

– Это Тарасик! – выкрикнули из толпы болельщиков.

И тут же дружно заржали, потому что Дума, услышав свой позывной, тут же принялся сучить ногами по полу, смешно отклячивая зад, как, по его мнению, делал это Адриано Челентано, давя виноград в фильме «Укрощение строптивого». При этом Тарасик держал рот дебиловато открытым, а на свою круглую смешливую мордаху натянул маску туповатой озабоченности. И это удавалось ему особо органично.

Артист! Только при чем здесь макароны?

– Какая разница? – попытался я съехать. – Макаронный монстр – это абстракция, обобщение. Типа «любое существо может считаться богом» и бла-бла-бла. Главное – советскими законами не запрещено. Хочу – хожу в церковь, хочу – нет.

– Але! Кончай беситься! – повысил голос Виктор Анатольевич, обращаясь к стихийно образовавшейся и не на шутку разрезвившейся фан-группе эрзаца итальянской звезды. – Думко! Вообще не похоже. Иди тренируйся в бараки. Чтоб я тебя тут не видел!

Нас разместили в здании только что отстроенного, но не сданного пока в эксплуатацию детского сада. Левое крыло – мальчики, правое – девочки. В центре – огромный холл с телевизором, диванами и теннисным столом. Почему к этой новенькой и уютной одноэтажке прилепилось казенное «бараки» – одному… Макаронному монстру известно.

– Я телик хочу поглядеть, – заныл Тарасик, не забывая при этом «играть лицом», когда начальник глядел в другую сторону. – Сейчас мультики будут. Пластилиновая ворона. И кот Леопольд. «Выходи, подлый трус!» «Ребята, давайте жить дружно». «Хвост за хвост. Глаз за глаз!»

Разумеется, после каждой фразы – взрыв дурносмеха. Этакий протестный демарш вчерашних восьмиклассников, демонстрация подростковой независимости. Типа «нам чего… уже и мультики посмотреть нельзя?».

Педагогическую завитушку Виктор Анатольевич, скучая, разогнул в два счета: раз – шагнул к телевизору и выдернул шнур из розетки.

Два:

– Через десять минут все умытые, сходившие в туалет и накурившиеся втихаря находятся в «спальниках». Кто потеряется – завтра поедет домой. Мимо техникума, по прямой! Возвращение к истокам – только через приемную комиссию в следующем году. Есть желающие проверить?

Желающих не оказалось.