Пятое колесо в телеге

По уму – действительно нужно свалить. Драться на море не принято, но огрести между делом – этого всегда можно раздобыть в достатке, было бы желание.

А оно сегодня у меня было точно. Уж больно хотелось услышать ответ на поставленный мною вопрос.

– Тише, парни. Не надо так резко. Мне узнать только – чего вы там на катер грузили?

– Смотри, товарищ не понимает! – слегка истерично хохотнул один из самых мелких шкетов. – Объяснить надо.

– Ты че, не понял?

Тот, что постарше и покрепче, направился в мою сторону. Двое стали обходить справа и слева. Стандартная хулиганская «коробочка». Сейчас «макать» будут. Буквально – купать в море и, предположительно, в одетом состоянии, несмотря на жаркие погоды.

– Понял. Все понял! – ответил я честно, потом широко шагнул вперед и сильным толчком в грудь отправил центрального «нападающего» точно в проем между леерами.

Парень полетел в воду.

И тут же на меня бросились с двух сторон. Синхронно.

В таких случаях главное – точно угадать, в какую сторону необходимо крутануться: по часовой или против. Это чтобы превратиться в вертикальный валик прокатного стана между противоположно двигающимися массивами. Как правило, бросающийся на тебя человек всегда инстинктивно забирает чуть вправо. Если не левша. Это из-за толчковой ноги и оттого, что боевая «клешня» у драчуна обычно правая и она быстрее левой стремится к желанной цели. Поэтому крутиться при двойном нападении лучше против часовой, а пробегающие мимо тела ускорять широкими взмахами. Можно не прицеливаться – бросай при повороте руки плетьми где-то на уровне шеи, не промахнешься. Ведь на этом уровне у противников больше всего слабых мест.

Это «плясовая» – не очень популярный, но чрезвычайно эффективный стиль русского боя. Отличительная особенность – внешняя безалаберность, стихийность и неприцельность. Работа «по площадям».

В итоге зацепил «плетьми» сразу обе «площади». А того, кто проскакивал у меня перед грудью, я еще и злонамеренно перенаправил к давешнему проему. В воду.

И второго «макнул». Это уже наглость!

По опыту – третий никогда не рыпается. В нашем случае третьим оказался тот, кто проскочил у меня за спиной. Я на него даже не оглядывался, потому что из воды по лесенке из арматуры уже возвращался первый клиент. И он кипел жаждой мщения – вполне оправданно и ожидаемо. Как минимум – за подмоченные треники.

А еще он был мокрым и с голым торсом – очень неприятное сочетание для борьбы.

Пришлось его удар правой принимать вскользь на собственную скулу. Это для того, чтобы на противоходе продеть свою руку между его правым ухом и плечом как можно дальше, а потом резким винтом ухватить его за шею так, что вражья голова оказалась крепко зажатой у меня под мышкой – изумленным выражением лица вниз, а беззащитной задницей вперед. Можно еще для убедительности небольшой «болевой» на предплечье…

– Все-все-все, больно! Отпусти.

Я отпустил.

– Парни, кроме шуток! Хорош рыпаться.

– Да поняли уже, – вякнуло из толпы. – Каратист, что ли?

Похоже, версия исходит от того же самого мелкого хохотуна. Наверное, штатный застрельщик скандалов. И почему сразу «каратист»? Обидно как-то за исконные стили…

– Так что грузили-то? – не стал я углубляться в дискуссию по единоборствам.

Первый, потирая шею, нагло глянул мне прямо в глаза:

– Кто грузил? Никто ничего не грузил. Тебе показалось.

– Понятно.

Я потрогал подбородок.

Саднит, зараза. Испортил мне вздорный клиент всю фотокарточку. И главное – совершенно напрасная жертва получилась. Ничего они мне не скажут. Будут ваньку валять до посинения – я этих барбосов как облупленных знаю. Сам такой.

Коротко осмотрел Понтон.

Сетки, бидоны с крабами, тухлая рыба-приманка «доходит до кондиции» в углу на промасленной газете. Рядом – брошенная одежда без намека на хоть какую-нибудь почтительную аккуратность. Меж камней под трапом дымится костерок с невидимым на ярком солнце пламенем, рядом – ржавый кусок металла с шипящими мидиями. Все знакомо и обыденно.

Пацаны молчат нахохлившись.

Вот я уже здесь и чужой! Обидно, слушай…

Я! Лучшую часть жизни проведший на этих выбеленных на солнце камнях и на родном Понтоне. Отныне – чужак. Хоть стал и сильнее любого из них.

«В чем сила, брат?»

Черт его знает!

«Благословенны сильные… – так, кажется, вещала Ольга? – …И будут они вершить судьбу мира». Так-то – ничего себе «Библия»! С зубами…

Задумавшись, я побрел по трапу прочь с негостеприимного Понтона.

«Благословенны сильные мира… и… трижды прокляты слабые…»

А «слабые» откуда у меня выплыли? Про них Ольга не говорила.

Стой-стой-стой.

А ведь…

Да! Я же знаю, откуда это! Это из курса «Истории религий», что вели у нас в военном училище на кафедре философии и научного коммунизма. И там концепция «сильных мира, смелых и доблестных разрушителей лженадежд, презревших смерть» была связана с… Люцифером! Да-да. С дьяволом! А если быть точнее – с «Сатанинской библией» Антона Ла-Вея.

Ничего себе поворот!

«Сильные мира», говоришь?