Пятое колесо в телеге

– Да, – всхлипнула Ленка, явно переигрывая, – на стенке.

– Кровью?

– Дурак? – возмутилась она, забыв всхлипывать. – Ты снова?

– Нет-нет-нет, я серьезно!

– Не кровью. Травой кто-то нарисовал. Или листьями… зеленым, короче. Как дети рисуют. Я одна заметила!

– Изобразить сможешь?

– Смогу. Он простой.

– Черт! Ручку не взял, – похлопал я по карманам куртки. – У тебя есть?

– Не-а. Да потом нарисую. Хотя, если честно, очень хотелось бы забыть тот ужас.

Интересничает.

Драматургическая актриса спит в каждой девчонке! Не у всех только просыпается. Впрочем, Ленка – это не тот случай.

– Я же тебя и стараюсь отвлечь от этого ужаса, рассмешить типа…

– Как вурдалак? Это не смешно!

– Нормально? Так ведь ты сама из меня маньяка по телефону лепила! Не хочешь идти на кладбище, так и не надо. Тем более… я был уже там. Не понравилось, знаешь ли. Пошли лучше в «Искринку»!

Ленка сделала вид, будто идти есть взбитые сливки, посыпанные шоколадной крошкой, ей страшно как не хочется. Оскомину прям набило уже! Ходют, понимаешь, за ней толпами эти женихи недоделанные, пристают со своим шоколадом. Я заметил короткий торжествующий взгляд в сторону удаляющихся подружек. Съели, мол?

– А что у тебя за ссадина на бороде? Подрался? Из-за девочки небось?

– О косяк… ударился. Так пойдем в кафе или нет?

– Ну, ладно. Если тебе так сильно хочется…

– Слов нет, как хочется! Сильнее не бывает.

– Я только девчонок догоню – скажу, чтоб не ждали меня. И ручку, кстати, у них возьму с листком, нарисую ту каракулю.

– Ага. Тогда жду тебя на Приморском, у фонтана. Сверху пойду.

– Жди…

Упорхнула.

А я хорош! Только что втирал себе в мозг, что не надо лезть в эти сектантские пляски, и на тебе. Иначе зачем бы я окликнул Ленку, как только заметил? Ведь даже секунды не промедлил! Правильно. Чтобы расспросить про травмированную подружку-знакомую. Ну, ведь не из матримониальных же соображений? У меня, между прочим, уже Тошка есть! Не говоря о великовозрастной поклоннице Ольге. Если уж я Жрицу продинамил, которая в сравнении с Ленкой – что кипарис перед чертополохом, то… точно нет никакого романтического интереса, несмотря на гламурную «Искринку» – главную кафешку всех влюбленных города.

Да и… толстовата эта Ленка! Скоро будет. Лет через пять.

Если доживет, дай бог ей здоровья. Аллергия на алкоголь – это вам не шутки!

А Приморский бульвар неистовствовал цветами и зеленью. Мимо огромных цветников прогуливались беззаботные люди, по дорожкам носились неугомонные детишки, пенсионеры на лавочках до одурения закармливали жирных и обнаглевших голубей. Они еще тут летать не разучились? Не пенсионеры, разумеется. Голуби. Осоловевшие, как пингвины в Антарктиде!

Наш бульвар – душа города!

Любопытно, что до войны большая его часть была плотно застроена домами – магазинами, лавками, гостиницами, деревьев почти не было, не говоря уже о цветниках с клумбами. Зато дома были шикарными! Считалось даже тогда, что те здания чрезмерно перенасыщены архитектурным декором – от банальных колонн до эркеров с французскими балкончиками. И вся эта красота была варварски сметена с лица земли – выступающая в море часть суши, где сейчас располагается Приморский бульвар, для немцев оказалась отличным ориентиром для артобстрелов и авианалетов. Отсюда бить и начинали. Ежедневно! Да так, что живого места не осталось. Какие тут эркеры?

А сейчас… сорока лет не прошло – дети, голуби, влюбленные. И, приходя на бульвар, о войне и бомбежках все думают в самую распоследнюю очередь.

Здесь уже нет Зла. Может быть, так и надо?

Торжество жизни!

И, возможно, палка о двух концах, но… о грустном не хочется.

В моем возрасте хочется думать о девчонках!

Вот, к примеру, о Ленке – гляжу, как она выходит из-под Драконьего мостика со стороны моря, и думаю – да нет, не такая она уже и толстая. Просто… не худая. И очень недурственно смотрится в этом коротком аляпистом платьице – по моде без рукавов. Ладненькая такая девчуля! И талия есть, и… все остальное.

Э! Стоять, Зорька!

У тебя уже есть… Виктория Брониславовна.

А как, кстати, эта «Зорька» умудрилась меня обогнать? Ведь по набережной к фонтану идти дальше, чем сверху, по бульвару. И чуть ли не в полтора раза! Бежала она, что ли?

А! «Искринка» же…

Я помахал рукой, чтобы Ленка заметила меня в толпе гуляющих.

Заметила. Улыбнулась. Тоже взмахнула рукой, в которой что-то белело.

Потом вздрогнула, споткнулась и… упала на газон, вытянув перед собой руки.

А из-за ее спины в сторону набережной мелькнула фигура в черном спортивном костюме. И в капюшоне, что для этого времени крайне нетипично!

Он ее ударил, что ли?

Впереди завизжала женщина.

Я перепрыгнул клумбу перед собой и, не разбирая дороги, бросился вперед. Вокруг газона, где лежала девушка, быстро образовывалась шумно галдящая толпа.

– «Скорую»! Вызывайте «скорую»!

– У нее кровь…

– Не трогайте, нельзя трогать!

– Где врач?!!

Расталкивая зевак, я пробился к центру событий, бросился на колени перед лежащей на цветочном ковре девчонкой.

– Нельзя трогать! – пробубнило у меня прямо над ухом. – Голова… кровь…