Пятьсот часов тишины

Сейчас гудит за окном зима. «Холодно в Утке, холодно в Кыне» воистину. Семейство мое мирно почивает, а я… развлекаюсь: строчу вот эти «зимние заметки о летних впечатлениях». Зачем? «Для освежения моих воспоминаний, для собственного удовольствия», — как начал «Записки об уженье рыбы» старик Аксаков. Приятные воспоминания, оказывается, весьма калорийная штука: неплохо согревают! Карту ли нашего маршрута возьму (разнотонно-зеленую, с синей, нервно пульсирующей жилкой реки) и путеводитель (сколько она мокла, «лоция» наша! Ее листы от речной извести стали как армянский хлеб лаваш), записную ли книжку перелистаю или задержу взгляд на сизовато-сером камне, которым придавлена стопка исписанной бумаги (не просто камень, а камень с хребтины Разбойника!), — действительно согревают воспоминания! И моя комната полна от них каким-то особым ароматом, особым смыслом. Под их сенью работается и ладно, и споро.

…А то зазвонит вдруг на столе телефон. Ах, черная ты башка с оскаленной челюстью пронумерованных зубов, разве можно так бесцеремонно вторгаться в сокровенный творческий акт?!

А из трубки несется стремительно-озорное:

— Бхай, бхай, бхай!

И дрогнет невольно сердце: кто-то из наших! Кто же?..

И с чего бы ни начался разговор, он непременно сведется к воспоминаниям…

Не забывается это «старое». Все почему-то не забывается.

Мы словно породнились в пути. (А может, и не словно, а впрямь?) И я теперь знаю: это ощущение радостной сопричастности к чему-то настоящему и значительному, что наполняет тебя и при встрече, и при телефонном разговоре, и при чтении даже самого незатейливого письмеца, пришедшего «оттуда», — оно надолго.

Этими чувствами движимый, начинал я свои заметки.

И кончаю их, волнуем все тем же.

А еще я не сомневаюсь вот в чем. Если вот сейчас, через какую-нибудь минуту или через пять минут, поставив последнюю точку, к которой давненько спешит перо, если распахнуть окно в пронизанную снежными стрелами, свистящую и воющую тьму и крикнуть, сложив ладони рупором: «Протай, Ермак! Проща-а-ай, до встречи!» — то услышишь и ответ — приглушенный далью, суровый голос:

— Проща-а-а… встре-э-э…

…Готов ли ты в путь, читатель?

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Камни Собачьи ребра. Здесь разместилась Коуровско-Слободская турбаза

Лодки у пирса

Вид с камня Высокого

Демидовский крест

Камень Олений (деталь)

Впереди камень Великан. Чусовая поворачивает к Кыну

Сероводородный источник. Слева речка Кын

Кын. У сельмага

Благополучно миновали боец Разбойник

Камень Кликунчик

Вид с Разбойника в сторону бойца Молокова

Камень Гребешок

Показались дымы Чусового

Вид с камня Ермак

Туристский лагерь у Кына

Штурмуют пещеру Ермака

INFO

К. Буслов

ПЯТЬСОТ ЧАСОВ ТИШИНЫ.

Заметки. Размышления. Споры. И даже стихи.

М., «Мысль», 1966.

159 с. с илл. (Путешествия. Приключения Фантастика)

91 (С 17)

Редакторы Е. И. Гальский, Т. М. Галицкая

Младший редактор Т. С. Положенцева

Художественный редактор С. С. Верховский

Технический редактор Б. Л. Коваленко

Корректор О. С. Карцева

Сдано в набор 12/XI 1965 г. Подписано в печать 28/IV 1968. Формат бумаги 84×108 1/32. № 2. Бумажных листов 2.5. Печатных листов 8.4 + 0,42 вкл. Учетно-издательских листов 8.69. Тираж 65 000 экз. АН 642. Цена 36 коп. Заказ № 15.

Темплан 1966 г. № 219

Издательство «Мысль»

Москва, В-71, Ленинский проспект. 15.

Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова

Главполиграфпрома Комитета по печати

при Совете Министров СССР

Москва, Ж-54, Валовая, 28.