Пятьсот этажей до неба (СИ)

   - Мне сегодня было видение, - заговорщицким тоном сообщил Варад-Син, остановив тачку с изразцами.

   - Да иди ты, ты ж не человек! - отмахнулся от него Адад, толкающий такую же тачку - Какое тебе видение?

   - Да было, было, точно тебе говорю! - не унимался Варад-Син.

   - А ну чего встали, бездельники?!

   Удар бичом пришелся прямо по плечу Варад-Сину, оставив глубокую вмятину. Было не особо-то больно, но обидно. Все знали, что надсмотрщик Шаддуп обозлился на целый свет - недавно выяснилось, что жена ему изменяла. И ладно бы с другим мужиком шашни завела, так нет, повадилась в дом удовольствий к голему бегать. Тот, конечно, не чета был грубо слепленным Варад-Сину и Ададу, на него пошла лучшая еламская глина, тело украшали драгоценные камни, а уж то, на что шаддупова жена так запала, выточили из нефрита. Поставь Варад-Сина рядом с этаким красавцем, так и в жисть не скажешь, что одним машмашу деланы. Ну а так как, тронь Шаддуп жениного полюбовника хоть пальцем, голову-то ему быстро бы отвернули, надсмотрщик отрывался на тех, кто пахал на стройке.

   - Простите великодушно, господин Шаддуп, - залебезил Адад, отбивая лбом поклоны о пыльную землю. - Вы же знаете этого Варад-Сина, пожалели на него хорошей глины, когда лепили, да еще и вместо железа внутрь кусок камня сунули! Вы уж простите сегодня его, идиота безмозглого! Он ведь сам башку себе расшибет если за ним не смотреть, а господин Уршанаби вчера еще сказал, что, учитывая сроки, каждые рабочие руки на счету!

   Заискивающий тон Адада и упоминание главного царского архитектора охладило Шаддупа, который и сам понимал, что за испорченного голема отвечать ему. Буркнув что-то невразумительное, он ткнул рукоятью хлыста в сторону подъемников. Адад еще раз грохнулся лбом об землю, исподтишка показав кулак приятелю. Сообразив, что он него требуется, тот хлопнулся на колени и тоже уперся глиняной макушкой в землю.

   Удовлетворенный Шаддуп, помахивая хлыстом, отправился выискивать следующую жертву, а Адад и Варад-Син подхватили тачки и покатили к подпирающей небеса махине зиккурата Этеменанки. Мимо них, в обе стороны, текли толпы големов и наемных рабочих-людей. Кто-то плелся груженый как они, кто-то (о, счастливчики!) волочился со смены на отдых. Едва вставшее из-за горизонта солнце палило так, что пот с людей тек градом, и даже големы чувствовали себя неуютно, ощущая как трескается и осыпается верхний слой глины. Месяц Айар в этом году выдался необычайно жаркий.

   Варад-Син и Адад пристроились в хвост очереди на подъемники, по бокам от которых возвышались бронзовые фигуры круторогих небесных быков. После захода солнца жрецы разжигали в их брюхах огонь, который заставлял металлических зверей двигаться как живых. По ночам быки обходили основание зиккурата, и горе тому бедолаге, что окажется на их пути - утром от него не сыщут и кровавого пятна.

   Очередь продвигалась быстро. Не успели Варад-Син и Адад перемыть кости рогоносцу Шаддупу (к своим видениям Варад-Син благоразумно больше не возвращался), как перед ними очутилась пустая клеть. Они закатили тачки внутрь, заняв все пространство и оставив снаружи толпу недовольных.

   Варад-Син задрал голову. Через прутья на него немигающим взглядом пялился запряженный в клеть сирруш. За перекладины между рельсами подъемника зверюга крепко цеплялась лапами - передние были львиными, задние орлиными. Змеиный хвост нервно охаживал чешуйчатые бока.

   - Ну чего вылупился?! - рявкну Варад-Син. - Поехали, нам на самый верх!

   Сирруш презрительно отвернул голову и навалился на упряжь. Под дном клетки заскрипел бронзовый зубчатый барабан, не дававший сиррушу слишком уж разгоняться, и служивший тормозом на обратном пути. Подножие зиккурата, очередь и быки остались внизу. Чем выше полз подъемник, тем более захватывающие пейзажи открывалась пассажирам. Сперва, конечно, видны были только штабеля кирпичей-сырцов и кедровых бревен, крыши складов и бараков для големов, да высоченный забор. Мимо в это время проносились болтающиеся на веревках рабочие, подправляющие барельефы, прилепившиеся к уступам краны с гроздьями грузов, да осматривающие стены ученые с какими-то мудреными приборами.

   Но вот клеть поднялась выше забора, и показался утопающий в зелени Вавилон. Белые кубики домов и прямые проспекты создавали геометрическую гармонию, лишь кое-где нарушаемую островерхими храмами да знаменитыми на весь мир висячими садами. Царского дворца, увы, с этой стороны видно не было. За полноводным Евфратом начинался Новый город, прижавшийся к реке облицованными мрамором набережными и причалами. Многочисленные каналы делили Новый город на равные прямоугольники. По Евфрату и каналам скользили сотни судов от мелких парусных гуф, до тяжелогруженных барж.