Пятый Дракон

Я не ответила, протопала мимо и завалилась на её кровать. Выражение лица Наён стало сочувственным, я перекатилась, уткнулась лицом в подушку и уже хотела завопить, но в последнее мгновение передумала. Моё недовольство и тем более крики ничем не помогут.

– Аша, ты в порядке? Риша попросила собрать твои вещи на завтра. Ты что-нибудь ела?

Я не ответила, но Наён никуда не ушла. Я слышала, как она продолжала обеспокоенно топтаться рядом. Мне хотелось ей многое сказать, хотелось пожаловаться на всё, но мысли о бесполезности нытья заставляли держать рот на замке. Я ощутила себя пересохшим колодцем.

– Хочешь, я принесу тебе ужин? Я сама поела рано, но, кажется, большинство до сих пор там. Еда ещё горячая, и я видела среди фруктов сливы, которые…

Сжавшись на кровати, я тихо разрыдалась, Наён моментально умолкла. Край кровати прогнулся, рука неловко прошлась по моей голове. Первые движения были несмелыми, Наён никогда не приходилось кого-либо утешать. Обычно это ей требовалось успокоение, которое давала Тора и в последнее время я. Поглаживания стали более уверенными, когда я не отстранилась от её руки. Спустя время, устав всхлипывать, я затихла, наместница ушла, но вскоре вернулась с едой. Я не спросила, сообщила ли она Раяну, где я, потому что была уверена, что именно это она и сделала. Но я не злилась, потому что не желала доставлять своему хранителю новых тревог, просто не хотела, чтобы он видел меня такой. Зарёванной, разбитой и не умеющей принимать правду, неспособной сдержать лицо при необходимости.

Пока я ела, Наён болтала о всяких глупостях, скрашивая неловкое молчание. Я не вслушивалась, но её речь и голос отвлекали от мрачных мыслей. Затем я сделала всё то, что делала в любой другой день. Умылась, сняла верхнюю одежду и улеглась спать на расстеленное Наён место. Я зажмурила глаза и притворилась, что сплю. Делала это так долго, пока сознание не поверило в этот обман и не погрузилось в спасительный омут сна.

На следующий день мы выдвинулись в направлении провинции Севера. До Вейлина – главного города и столицы всего Кхорина – путь займёт недели полторы. Я пыталась не содрогаться при мысли о столь длительном путешествии в компании принцессы Аэль. Раян предпринял попытку поговорить со мной лишь раз, ранним утром. Он не лез с расспросами, не намеревался поднимать вчерашнюю тему, которая определённо вылилась бы в ссору, а просто уточнил, хорошо ли я себя чувствую. В ответ на это я поблагодарила хранителя за тревогу, поклонилась и вернулась к седельным сумкам, которые необходимо было проверить. Моя реакция Раяна не устроила, его челюсти недовольно сжались. Я вела себя именно так, как подобает подопечной перед хранителем, но ощутила, что это ширило пропасть между нами.

Солнце припекало, а дорога в седле начала утомлять ровно в тот момент, когда на границе Юлона к нашему небольшому отряду присоединилась принцесса Аэль со своей вооружённой свитой. При виде Раяна настроение девушки заметно улучшилось, я же специально отстала, чтобы не видеть их вместе.

– Ты и на меня злишься? – недовольно проворчал Калид, подведя своего коня к моему.

Уже как полчаса я игнорировала его попытки заговорить. В этот раз я сделала то же самое: хмурым взглядом уставилась на холмистый пейзаж слева, но хранитель Юга не был намерен сдаваться.

– Аша, послушай. Ты выглядела расстроенной, я хотел подбодрить тебя, нажав на пару нужных точек, но перестарался, и твоё тело расслабилось слишком сильно.

Я громко фыркнула, не поверив в жалкое оправдание. Калид прекрасно знал, что делал.

– Аша, а ты знаешь, что в здешних лесах можно встретить редкий вид оленей? Их ветвистые рога имеют полости, заполненные древесной смолой. Кто-то считает, что они вестники драконов, а остальные думают, что в молодости те просто активно чешут свои рога о деревья под назва… Аша! – окликнул Калид, когда я ударила свою лошадь по бокам и уехала вперёд, не желая слушать.

Я присоединилась к Шину с Наён, не обращая внимания на голос хранителя за спиной. Риша, поняв масштаб трагедии, наоборот, придержала своего коня и присоединилась к недовольно бубнящему Калиду.

– Я же извинился, – растерянно пожаловался он, вероятно, обращаясь к Рише.

– И правильно сделал. Тебе осталось повторить это всего раз эдак девяносто девять, – с насмешкой ответила та. – Хотя, к твоему счастью, Аша самая добрая из нас и, возможно, сдастся на пятидесятом разе.

Шин хмыкнул, заметив мои попытки скрыть улыбку под кислой миной.

Весь день я продолжала отмалчиваться, переваривая свои эмоции. Мне было необходимо обдумать их, принять и пропустить через себя, чтобы после суметь от них избавиться. Когда я почти обрела былое умиротворение, то наткнулась взглядом на Раяна, который, будто почувствовав моё внимание, обернулся. Несколько мгновений, и встревоженное сердцебиение, печаль и ком в горле вернулись, словно и не пропадали.