Последним, кто видел виконта живым, была жирная крыса, которая выползла из своего укрытия на запах крови. Достопочтенный господин еще дергался, болтаясь в петле, подвешенной к настенному канделябру. Кровь, сочащаяся из его свежих ран, стекала по телу и собираясь в багровые капли на кончиках пальцев ног виконта. Крыса, встав на задние лапы, жадно слизывала густую темную жижу. Он дернулся в последний раз и обмяк. Животное пискнуло и отпрыгнуло в сторону, когда что-то теплое разлилось ей на спину.
Сара смотрела на сестру. Грудь сестры еле вздымалась от слабого дыхания. Лицо девушки, несмотря на пережитое, было красивым. Веснушки, смешанные с пятнами крови, рассыпались до самых плеч. Кожаный шнурок на ее шее, путаясь, исчезал в рыжих локонах. Сара протянула руку. В волосах сестры она нащупала что-то круглое. Серебряный медальон. Он казался горячим. Странные узоры завораживали. Они кружили, изгибались, словно живые двигались в танце. Сара не заметила, как сестра открыла глаза. Она наблюдала за ней.
— Нравится? — еле слышно произнесла сестра.
Сара дернулась, оступившись от неожиданности.
— Теперь он твой… — улыбнувшись выдохнула сестра, и густой, булькающий кашель прервал ее слова, окрасив рот красным.
— Не нужно, — Сара остановила потянувшегося к удавке Виктора.
— Ты уж прости меня, сестрица, — чуть успокоив дыхание, продолжила девушка, — мой путь завершен. Сегодня я стану свободна.
— О чем ты? — спросила Сара.
— Ты знаешь, о чем. — Девушка говорила медленно, тихо. (Саре пришлось приблизиться я к ней) — Всему есть цена, — повторила она слова отца. Сара подняла взгляд. Их глаза встретились. Девушка смотрела не моргая. Она улыбалась. На ее лице угадывался покой и умиротворение. Блеснул медальон. Поймав отражение свечи, он оставил ожог на уже неживой коже.
Сара молча вышла. Устало сгорбившись, она брела в серой сырости коридора. «Всему есть цена!»
Виктор вынес мертвое тело на задний двор. Погрузив его в повозку, под покровом ночи вместе с Нейтом они вывезли девушку к безлюдному берегу темной Темзы. Набив мешок камнями, они уложили в него труп, скинули его в мутную воду, и тот быстро опустился на дно небольшой заводи, в которую частенько наведывался в поисках добычи молодой сом. Когда запах разлагающейся плоти, дошел до чуткого нюха рыбины, сом, распугав уже подкравшихся к добыче раков, с жадностью приступил к своему рыбьему пиру. Его-то спустя почти двадцать лет и выловит счастливый мальчишка по имени Тайлер.
Так медальон начал долгий путь в этой запутанной истории, подобно волшебному джину, дожидаясь следующего хозяина в сосуде желудка темзенского сома.
К слову, «Дому желаний» оставалось недолго. Начальник городской стражи, имея шпионов во всех известных сословиях, получил донос о приватном разговоре некоего священника и молодой особы. Падре недолго сопротивлялся. Каленое железо быстро выбило из него правду, и уже через день особняк наполнился гамом штурмующих его солдат. Нейта и Виктора, как и значительную часть прислуги, закололи в ходе стычки. Хозяйка, напрасно понадеявшись на свои связи, добровольно сдалась. А позже она предстала пред судом и была приговорена к смертной казни через четвертование. Сару приговорили к повешенью. Сом же, знатно откормившись, еще много раз пировал человечиной, щедро пополнявшей темную воду средневековой Темзы.
Глава 36
Еще не зима, но уже не слышно суетливых ласточек. Стылое ползет по земле, взбирается на холм, кутает собой поселковое кладбище.
Сара шла по тропке, петляющей между низкорослых оград. На какое-то время Сара задержалась у деревянного креста. Его чуть повело от сырости, но на фоне покосившихся берез это не бросалось в глаза. «Савельева Анна» — прочитала Сара под фотографией. Сара улыбнулась. Она протянула руку, чтобы смахнуть воду с фотографии, но пальцы ее только скользнули сквозь пластик. «Уж привыкнуть бы!» — невесело усмехнулась Сара и пошла дальше. Скоро она увидела его, но не стала подходить слишком близко, она переступила невысокую ограду чьей-то могилы и села на холодную, гранитную лавочку возле серого надгробия. Мрачными были и мысли Сары. Она смотрела на свежий, но уже осевший от дождей холм. Тусклые венки, нагроможденные сверху, растрепались на ветру и оголили ржавые прутья. Они тоже ждали своего часа. Таким же усталым и разбитым казался мужчина, склоненный над гаснущей в изголовье могилы лампадкой. Саре было жалко Будулая. Сегодня шел сороковой день, как не стало его Юльки.