Пиф-паф, прекрасная маркиза!

Потому что, если жизнь бабушки после того, как они с мужем – будущим дедом Василисы – поселились в Карповке, была ясна и прозрачна, то все, что касалось периода до этого, было скрыто завесой тайны. Бабушка никогда не говорила о своем прошлом, крайне редко рассказывала про мужа, еще реже про дочь. Но Савва Прохорович явился к бабушке, как к старой знакомой, значит, так оно и было.

И тут возникал новый вопрос. Что же заставило этих людей, Савву Прохоровича и других, спустя столько лет вновь искать встречи с бабушкой? Слать к ней сначала письма, а потом и нарочного с письмом? Что им было нужно от бедной старушки, которая едва передвигала ноги? И неспроста же бабушка Василисы согласилась двинуться с Саввой в путь. А когда поняла, что сама поехать не сможет, здоровье не позволит ей одолеть дальнее путешествие, послала вместо себя внучку.

Глава 7

Первым пунктом после прибытия Василисы в аэропорт Сыктывкара стал дом Игната Федоровича Батурина. Так уж получилось, что именно этот человек встречал Василису в аэропорту, обставив встречу с обстоятельностью, которую Василиса замечала за Игнатом Федоровичем и впоследствии.

Хотя он не знал, как выглядит та, кого ему надо встретить, но мужчина не растерялся. Он стоял у выхода с огромным развернутым над головой плакатом, на котором было написано «Василиса». Не заметить его было просто невозможно.

И все же Василиса заколебалась. Никакой ошибки тут быть не могло, этот человек встречает именно ее. Но она была уверена, что ее придет встречать сотрудник здешнего отдела полиции – Калязин, а он был, по словам Шурыгина, совсем молодым, моложе самого Шурыгина. Увы, стоящий с плакатом мужчина совсем не подходил под это описание.

Василиса еще немного подождала коллегу Шурыгина, о котором следователь сладко пел ей всю дорогу от Карповки до Питера, обещая защиту и покровительство, но никто так и не появился. Только мужчина с плакатом, и что-то в нем настораживало Василису.

«Где я могла его видеть?»

Присмотревшись к его лицу, Василиса наконец сообразила, откуда знает его. Его фотография была в паспорте, который они нашли в куртке покойного Саввы.

И тогда Василиса смело шагнула к Батурину.

– Это я! Я приехала!

Батурин радостно ей кивнул и тут же свернул плакат.

– Жена придумала, – пояснил он, смущаясь людского внимания, которое он невольно привлекал к себе до сих пор. – Езжай, говорит, с плакатом. А то как же ты родственницу узнаешь.

– Родственницу?

– А то как же!

– Кому?

– Да уж известное дело кому. Нам!

– Я ваша родственница?

Но Батурин больше ничего не стал объяснять Василисе.

– Жена скажет. У нее язык лучше подвешен.

Он сразу же взял на себя заботу о багаже Василисы, позволив ей нести только самую маленькую сумочку. Василисе новый знакомый понравился. Это был средних лет дядька, рассудительный и спокойный. Было что-то очень основательное во всем, что он делал. Волосы его уже покрылись сединой, но сам он был еще крепок и как-то кряжист. Руки у Игната Федоровича были крепкие и мозолистые, рабочие такие руки.

– Сейчас поедем к нам, – сказал он Василисе. – Сегодня вы у нас отдохнете.

– Неудобно как-то. Может, лучше я сразу в Малочаевку двину? Меня там ждут.

– Это что же получается? – неподдельно огорчился Игнат Федорович. – Жена уже наготовила кучу всего к вашему приезду, а вы не приедете? У нее и стол уже накрыт, и комната для вас приготовлена.

Услышав, что ради нее проделано столько всего, Василиса оттаяла.

– А мы вам заодно расскажем, почему Савва Прохорович вынужден был отправиться к вашей бабушке.

Это окончательно примирило Василису с необходимостью погостить у Игната Федоровича. Надо будет выяснить, как получилось, что он отдал Савве Прохоровичу свой паспорт. А то Шурыгин никаких подробностей на этот счет не сообщил. Немного смущало Василису, что никто из представителей полиции так и не появился в аэропорту и вообще до сих пор не дал о себе знать. Но Игнат Федорович объяснил, что следователь Калязин прихворнул, потому и не смог встретить Василису.

– А так-то он должен был приехать. Но ничего, отлежится, завтра утречком прямо у нас дома и появится. В Малочаевку-то он вас точно сопровождать захочет.

– Мне бы этого тоже хотелось. Я боюсь ехать туда одна.

– Ох и чудной народ там живет, доложу я вам! Ну да жена вам лучше моего о своей родне расскажет.

Жена Игната Федоровича – Марья Петровна – была под стать мужу. Невысокая, крепко сбитая, с хитреньким взглядом на простом, без всяких затей лице.

Марья Петровна сразу же обняла Василису и запричитала:

– Ох, Савву-то как жалко! Хороший был человек!

Видя ее скорбь, Василиса сочла нужным предупредить:

– Я его совсем не знала. Даже в первый раз увидела лишь мертвым.

– Да он-то тебя знал!

– Откуда же?

– Как откуда? Неспроста он к твоей бабушке в такую даль отправился, а по слову своего отца. Он велел бабушку твою назад привезти, чтобы могли ее старые косточки в родной земле упокоиться.

– Значит, бабушка родом из Малочаевки?

– А то!

– Вы знали, куда направляется Савва Прохорович, когда давали ему паспорт? Откуда?