Пифагореец

Итак, Пифагор встал у наковальни, поблагодарил Гиппона и сказал, что оплатит все время простоя, чтобы его научные изыскания не принесли Гиппону никаких убытков. Затем попросил Гиппона принести к этой наковальне все молотки, всевозможных размеров и форм, какие здесь имеются. Теперь Гиппон, в свою очередь, удивился, однако, не задавая лишних вопросов, пошел вглубь кузницы и вернулся оттуда с несколькими молотками. Затем пошел еще раз, и еще раз, пока наконец не принес к наковальне все молотки, какие у него только были, наверное, в общей сложности около 20 штук. Они были самых разных размеров и разной формы – и огромные, и просто большие, и поменьше, узкие и широкие, с широким и с узким концом, были и плоские, и закругленные. Пифагор посмотрел на весь этот «лабораторный инструментарий» и, засучив рукава, принялся за работу. Взгляд у него был одновременно радостный, возбужденный и сосредоточенный. Он брал по очереди каждый молоток и стучал им с разной силой по наковальне. Когда перебрал каждый вид молотка, то снова возвращался к тому, который взял первым, и повторял все действия снова, сначала и до конца. Затем еще раз, и еще раз. Ударив каждым молотком по наковальне несколько раз в разной последовательности, он вдруг прекратил стучать и обратился к Тео:

– Ты ничего не заметил необычного или закономерного?

– Вам надоела философия, и вы примерили на себя профессию кузнеца? Ну, это, в принципе, вполне закономерно, – весело ответил Тео. – Я изначально не понимал, что вас так привлекло в этой кузнице, зачем мы сюда зашли вместо того, чтобы спокойно пойти домой и поужинать? Мне не хотелось донимать вас вопросами во время чего-то для вас важного, но я не имею никакого представления о том, что вы сейчас исследовали. Прочность железа молотка или наковальни? Исследовали закон притяжения – что тяжелый и легкий молот имеют одинаковое ускорение свободного падения? Или вам было просто интересно постучать? Если я не понимаю, что именно вы исследуете, то я и не знаю, на что нужно было обращать внимание и где искать закономерность. Поэтому – нет, я не заметил ничего необычного или особо закономерного, кроме того, что когда молот ударяется о наковальню, то издает громкий звук.

Похоже, Пифагор ждал именно этого ответа и не предполагал, что Тео сейчас все обстоятельно объяснит. Видимо, Учитель задал вопрос не для того, чтобы Тео ответил, а как предлог, чтобы самому все объяснить, и он, без лишних разговоров, начал объяснять.

– Я услышал, как на наковальне ковали железо, и одновременные удары молотов издавали очень гармоничные звуки, вернее – созвучия, кроме одного сочетания. Я попросил Гиппона принести все виды молотков – исследовать, что влияет на высоту издаваемого звука от удара молота о наковальню. И вот что удивительного я обнаружил: высота звука и тон удара не зависят от силы удара. Также они не зависят от формы молотка. А зависит высота звука удара молотка о наковальню только от веса этого молотка!

– И что это значит? Это хорошо или плохо для нас? Теперь мы победим или проиграем? – спросил Тео, не понимая, к чему ведет Учитель.

– Это чрезвычайно интересно! Нужно обязательно исследовать сочетания различных звуков! Наверняка гармоничные созвучия подчиняются числовым пропорциям!

– Ну да, созвучия подчиняются числовым пропорциям, правда, не помню точно, каким именно, – неуверенно сказал Тео.

– Ну вот и отлично – и мы это исследуем! – продолжал Пифагор голосом, полным энтузиазма. Он сейчас сильно напоминал Тео образ вечно возбужденного и полного идей ученого Дока Брауна из фильма «Назад в будущее».

Пифагор быстрым шагом подошел к Гиппону и важным деловитым тоном попросил того изготовить для него дюжину гирек, весом в полмины, и еще дюжину гирек весом в четверть мины. А также ему нужна железная струна, подобная той, которую натягивают на кифару, длиной в 2-3 оргии.

– А у вас оргии измеряют по длине? – не выдержал Тео и взорвался от смеха.

– Пошлость не к лицу благородному человеку, – с явным неудовольствием ответил Пифагор. – Оргия – это мера длины и равна примерно, 1,8 метра в вашем исчислении. Похоже, ты невнимательно слушал то, что я говорил на сегодняшнем общественном совете, или до сих пор не сделал правильных выводов.

Тео тут же осекся и покраснел за свое невежество и за свою пошлую и постыдную шутку.

Гиппон с изумлением слушал их разговор и не понимал ровным счетом ничего из того, что обсуждают эти два высокообразованных человека. Да, было понятно, что тот, который моложе, сказал какую-то явную глупость. Но, наверное, даже эта высокообразованная глупость была недоступна разуму простого человека.

– Чудно-то как! Говорите вы оба по-гречески. Каждое слово в отдельности – совершенно понятно. Но все слова вместе – ничего понять не могу! – сказал Гиппон, громко усмехаясь.

Не отвечая на его реплику, Пифагор снова обратился к кузнецу:

– Когда же вы сможете для меня выполнить этот заказ?

– Да не нужно его делать. И ждать вам тоже не нужно – все это у меня есть готовое, прямо тут, в кузнице, берите хоть сейчас, – радостно ответил Гиппон.