Пик Белецкого

Родилась новая форма соревнования: работать за себя и за ушедшего на фронт товарища. В канун Первомая 1942 года на всю страну прозвучало обращение танкоградцев: начать Всесоюзное соревнование за перевыполнение планов по производству танков. Кировцы бросили клич: «Выпустим сверхплановую колонну «Ленинград» для героических защитников города на Неве!»

Советские танкостроители добились перевеса над гитлеровцами, и перевес этот сохранился в ходе войны.

План инструментального цеха увеличили вдвое. Евгения Белецкого выбрали парторгом этого цеха, и теперь он совсем не уходил с завода. Ночевал на коротеньком клеенчатом диване в комнате партбюро. Рядом на подоконнике стоял телефон, который не умолкал ни днем, ни ночью.

Несмотря на нечеловеческую усталость и постоянный дефицит времени, Белецкий умудрялся еще вести огромную переписку. Он поддерживал связь с братом Всеволодом, сестрой Татьяной, с друзьями, оставшимися в блокадном Ленинграде и воевавшими на фронтах. Евгений ничего не знал о судьбе матери и старшей сестры, оказавшихся на оккупированной фашистами территории.

Будучи организатором ленинградского альпинизма, он и в самое трудное время сумел связаться с друзьями-альпинистами, разбросанными по разным фронтам. Через Белецкого узнавали они о судьбе товарищей. Его писем ждали с нетерпением. И он отвечал каждому.

Слушая сводки Информбюро, Белецкий понимал, что очень скоро фронту потребуются квалифицированные альпинисты. Фашисты рвались к Кавказу, рассчитывая захватить нефтеносные районы, прорваться на Ближний Восток и далее в Бирму, где предполагалась встреча с войсками союзной Японии. «Когда русские запасы нефти истощатся, Россия будет поставлена на колени», — радостно предсказывал Риббентроп. План захвата Кавказа «Эдельвейс» предусматривал обход Главного Кавказского хребта с запада и востока и одновременный прорыв горно-пехотных частей через кавказские перевалы.

Переписываясь с друзьями, Белецкий выяснял, кто где находится в данный момент. Писал он и в Москву, в Управление лыжной, горной и физической подготовки Красной Армии генерал-майору Тарасову, предлагая срочно собирать лучшие альпинистские силы страны для подготовки горных войск, указывал адреса альпинистов, находившихся на фронтах и в тылу. Белецкий просил, требовал, чтобы и его призвали в армию для борьбы с врагом. Но Москва не отвечала.

Почта почти ежедневно доставляла самодельные треугольные конверты со штампом «проверено военной цензурой» по адресу: Челябинск, ул. Ленина, 20, кв. 69, Белецкому. Писались эти письма карандашом, наскоро, в перерывах между атаками и артобстрелами. С фронта долетали на Урал голоса друзей, брата.

«Женя, здравствуй! Вчера я попал на «собрание» альпинистов. Председательствовал Карп (К. Великанов. — Л. 3.), присутствовали Буданов, Лев (Л. Рубинштейн. — Л. 3.), Федя Лемстрем и я. Обсуждали, твой вопрос. Мнения таковы: приехать тебе к нам будет трудно. Общий от нас тебе совет: работай как можно больше. Работая в тылу, ты, очевидно, чувствуешь себя не у дел, а напрасно.

Наши успехи всецело зависят от вас. Чем больше вы нам дадите пушек, танков, самолетов, хлеба, тем больше будет успехов на фронте…

20 февраля 1942 года.

Борис Гурилев».

«Здравствуй, Женя! Ты, наверное, знаешь, что многие наши друзья и знакомые убиты или ранены. Погибли Ванюшка Федоров, Сеня Аскинази, Костя Соболев, Игорь Юрьев. Ранен был Кельзон и после ранения оставлен в Ленинграде. В период нахождения в районе Мги был легко ранен вторично Федя Лемстрем — в голову, и чуть раньше — Карп Великанов. 11 февраля вторично стукнуло меня. На этот раз отделаться пустяками не удалось. Получил три серьезных ранения: две дыры в руке и одна в ноге. Сегодня уже 3 месяца 10 дней, как я лежу в госпитале, а конца пока не видно.

Жму крепко руку. С альпинистским приветом.

Сергей Калинкин. 22 мая 1942 года».