Пик правды

— На которое из них? — Полковник с явной неохотой оторвался от барной стойки. — Колюще-режущее или с тупой ударной поверхностью?

— Тупой, — раздраженно выдохнул Лунин. — Ноя принеси!

Увидев, как переменилось лицо Изотова, Илья поспешно добавил:

— …те, пожалуйста.

— Пожалуйста, — холодно процедил полковник, направляясь к лестнице.

Илья вновь повернулся к столу и обвел взглядом присутствующих.

— Ну что же, раз уж у нас выдалась небольшая пауза технического характера, может быть, за это время кто-то изъявит желание что-то нам рассказать?

— Кто-то, что-то. — Артур Львович с силой ударил по столу ладонью. — Кто и что должен вам рассказывать, господин Лунин? Думаете, я не понимаю, к чему вы клоните? Эти бумажки, откуда вы их взяли? Сами только что напечатали?

— Ну почему же только что? — В голосе Лунина зазвенела обида. — Гостиницу построили довольно давно, почти десять лет назад. Соответственно, такой же возраст у всех этих документов. Если кто-то сомневается, может подойти поближе и посмотреть. Я думаю, новую бумагу от старой отличить не так уж и сложно.

Сипягин, первым вскочивший на ноги, бросился к Лунину.

— Думаю, с этого расстояния вам вполне все видно, — Илья выставил вперед руку, не позволяя Артуру Львовичу подойти ближе, — это ведь как-никак оригиналы.

— Действительно, бумага старая, — громко произнесла наклонившаяся через стол Мария Александровна.

— А это вы как, на глазок определили? — разъяренно накинулся на нее Сипягин. — Можно подумать, вы в этом хоть что-то понимаете.

— А что здесь понимать? — повысила в ответ голос Кожемякина. — Вы что, сами не видите, бумага уже начала выцветать. Не очень сильно, конечно, но так ведь она и не на солнце лежала.

Негромкий звук скрипнувшей ступени прервал разгорающийся спор. Все обернулись к лестнице, по которой спускался Изотов.

— У вас тут оживленно, — ухмыльнулся полковник, — того и гляди новые жертвы появятся. Но мы ведь этого не допустим? — Подойдя к Артуру Львовичу, Изотов панибратски хлопнул адвоката по плечу. — Вот вам орудие преступления, — водрузив на стол бумажный пакет, он аккуратно достал из него бронзовую фигурку, — смотреть можно, руками трогать ни в коем разе!

— Смотрите, у него мешочек, — радостно воскликнула Кожемякина, — тот, который не кошелек. Глядите! Вы все видите?

— Вы совершенно правы, Мария Александровна, — подтвердил Лунин, — та фигурка Ноя, которую мы сейчас видим, числится в списке под вторым номером и должна находиться в комнате Дениса, но каким-то странным образом была обнаружена возле тела адвоката Зарецкого. И, если честно, этому факту у меня есть только одно объяснение.

В гостиной воцарилась абсолютная тишина. Илье вдруг показалось, что окружающие смотрят на него не то что не моргая, но даже и не дыша. Сам он, тоже набрав воздуха в легкие, на несколько мгновений затаил дыхание и, лишь почувствовав, как удары сердца начали громким эхом отзываться в висках, произнес:

— Вы, Денис, пришли в номер к Зарецкому, держа в руках эту самую статуэтку. Как только Зарецкий открыл вам дверь, вы сразу, с порога, нанесли ему удар, от которого он, возможно, тут же потерял сознание, а потом спустя некоторое время умер. Но умер, скажу я вам, он не сразу. Судя по размерам пятна крови на ковре, его сердце билось еще довольно долгое время.

Тишина лопнула, словно гигантский мыльный пузырь. Заговорили все одновременно, большей частью частицами и междометиями. «Ох!», «Ах!», «Неужели?» сплелись в один голосящий комок, обрушившийся на Илью, который с удивительным для самого себя хладнокровием проигнорировал весь этот водопад звуков и эмоций. Лунин ждал, когда что-то ответит тот, к кому и было обращено его выступление.

— Я должен вам что-то сказать? — Денис холодно улыбнулся, глядя Илье прямо в глаза. — В кино обычно в таких случаях подозреваемый начинает кричать всякие глупости наподобие «Чушь!» или «Вы ничего не докажете!».

— У вас есть шанс не говорить глупости. — Илья неторопливо убрал бумаги в папку.

— Я им как раз собираюсь воспользоваться, — кивнул Сипягин-младший, — как-никак я сын адвоката. Так что лучшим в данной ситуации мне кажется помолчать, а затем, в тот момент, когда вы сами поймете всю беспочвенность ваших обвинений, вот тогда я выскажусь. Тогда я скажу все, что о вас думаю.

— Правильно, совершенно правильно, сынок, — Артур Львович обхватил Дениса за плечи, — здесь и говорить не о чем, это даже не обвинение, а совершенно бессмысленная, заранее обреченная на провал попытка любой ценой сделать раскрытие. Поверьте мне как юристу с многолетним стажем, господин Лунин, у вас ничего не выйдет.

— Я правильно понимаю, Денис Артурович, свою вину в убийстве Зарецкого вы отказываетесь признавать? — уточнил Илья, застегивая папку.

— Угу, — не разжимая рта, промычал Денис.

— В таком случае, может быть, вы объясните мне, зачем вы убили Наталью Сергеевну?

— Что?

Изумление одновременно появилось на лицах и отца и сына Сипягиных. Артур Львович, выбросив вперед правую руку, гневно затряс указательным пальцем.