Пик правды

— А мы ее спросим, — усмехнулся полковник. — Не сомневайся, как следует спросим. Вот только я сперва с шефом созвонюсь, уточню все же степень их знакомства. А то, мало ли что, сам понимаешь.

На всякий случай Илья кивнул, хотя и не очень понял, что именно должен был понять.

— Может, я пока с показаниями Зарецкого ознакомлюсь? — спросил он у возбужденно расхаживавшего по комнате Изотова.

— Зарецкого? — равнодушно переспросил полковник. — А что там с ними ознакамливаться? Знаешь, ничего особенного.

Илье показалось, что в голосе Изотова промелькнула какая-то странная интонация, тут же скрывшаяся за показным безразличием полковника.

— Так я взгляну?

— Тебе они зачем? — Прекратив метаться по комнате, Изотов бросил бланки протоколов свидетелей на стол и уселся в кресло напротив Ильи. — Что ты там хочешь увидеть?

— Не знаю. — Собрав разлетевшиеся по столу протоколы, Лунин убрал их в папку. — Сперва надо посмотреть, о чем он вообще рассказывал. Если тот, кто все это организовал, получил от Зарецкого нужную информацию, значит, проанализировав все его откровения, есть шанс найти этого человека.

— Там три часа откровений, — презрительно фыркнул Изотов. — Удивительно, как в одном человеке столько дерьма накопиться может.

— Так ты мне протоколы оставь, я покопаюсь, — более настойчиво попросил Лунин.

Полковник тяжело вздохнул и на несколько мгновений погрузился в состояние отрешенной задумчивости.

— Тут вот какая ситуация, — наконец заговорил он. — Хованский тебе не все объяснил. Объясню я сейчас. Мы здесь не из-за Зарецкого как такового. Конечно, если бы его и впрямь убили, то напрягаться бы имело смысл, а поскольку в конечном итоге ничего не случилось, можно и не пыжиться.

— Тогда что мы здесь делаем?

— Что мы делаем? — усмехнулся Изотов. — Выполняем распоряжение руководства. Причем сугубо устное и сугубо неофициальное.

Полковник вновь вскочил на ноги и заметался из стороны в сторону, раз за разом отмеряя шагами небольшое пространство от письменного стола у окна до входной двери и обратно.

— Видишь ли, руководство нервничает. Причем речь сейчас не только о Хованском, можно сказать, совсем не о нем. Этот Зарецкий, будь он неладен, много чего наговорил, причем не только о себе и своих приятелях, которые сейчас все здесь собрались, но и о тех людях, которых здесь нет. Вернее, об одном человеке. Но каком!

Полковник наклонился к Илье и прошептал ему почти на ухо:

— Сергиевич. Понимаешь? Сергиевич!

Изотов вновь рухнул в кресло и, вытянув ноги, уставился на Лунина.

— Так вот, основная задача, во всяком случае, у меня, не допустить распространения этой информации за пределы отеля — это раз, понять, кто был так заинтересован в ее получении, что устроил весь этот бардак, — это два.

— Поэтому ты велел не задавать вопросы о содержании откровений Зарецкого? — уточнил Лунин. — Боишься, что одним информированным человеком станет больше?

— Боюсь, не боюсь, не в этом дело, — поморщился полковник, — ни к чему это тебе, Лунин, поверь мне на слово.

Подойдя к необычной формы небольшому круглому окну, Илья постучал костяшками пальцев по толстому стеклу.

— Интересные здесь иллюминаторы, да? Как на подводной лодке. Грачик сказал, что Памусян специально такие заказал, на случай схода лавины. Если что-то случится, то окна выдержат любую нагрузку.

— А эта информация мне сейчас к чему? — удивился Изотов.

Лунин пожал плечами:

— Нас тут сейчас пятнадцать человек. Получается, что четырнадцать, все кроме меня, знают, о чем шла речь. Тебе не кажется, что я выгляжу довольно глупо, пытаясь найти виновника, но толком не представляя, что именно произошло?

Некоторое время Изотов молчал, затем на его лице появилась кривая ухмылка.

— Лунин, иногда полезно выглядеть глупо. Это позволяет скорректировать собственную самооценку.

Поднявшись из кресла, полковник сунул руку во внутренний карман пиджака. Достав затянутый в серый чехол смартфон, он аккуратно положил его на стол.

— Наслаждайся. Главное, чтобы потом не пришлось пожалеть.

— Послушай, Виктор, — окликнул Илья направившегося к выходу из комнаты Изотова. — Я тут подумал. Я был не прав. Тогда, в машине.

Полковник стремительно обернулся.

— Лунин! Все, что ты можешь сделать, — голос полковника звучал почти равнодушно, но лицо было искажено гримасой не то боли, не то отвращения, — это никогда не вспоминать ту историю. И уж точно не говорить о ней вслух. Ни со мной, ни с кем-либо еще. Ты меня понял?

— Да, все очень доходчиво, — признал Илья.

Дверь номера захлопнулась с оглушительным грохотом. Взяв со стола телефон, Илья покачал его на ладони. Сущая безделушка, ничего и не весит почти. А что внутри? Если верить Изотову, может и придавить.

— Оно мне надо? — пробормотал Лунин, возвращая мобильник на место.

Глядя в окно, он вдруг заметил две быстрые неясные тени, промелькнувшие на заснеженной площадке, там, где несколько часов назад стоял вертолет. Илья не был точно уверен, но ему показалось, что это промчался пытавшийся спасти свою жизнь заяц, а вслед за ним лиса, во что бы то ни стало стремящаяся настичь ускользающую добычу.