Пик правды

Час спустя, когда она осторожно, боясь поскользнуться, спускалась по ступеням крыльца, один из стоящих на стоянке автомобилей подмигнул ей фарами. В том, что подмигнули именно ей, Ирина была уверена. Она специально огляделась по сторонам, чтобы убедиться: на крыльце, кроме нее, никого нет. В старом, еще дореволюционной постройки двухэтажном особняке располагалось не так много организаций, половина из которых работала до пяти, да и в остальных, где рабочий день заканчивался на час позже, сотрудники, как правило, предпочитали не задерживаться, руководствуясь тем, вполне резонным, соображением, что живут они не в Москве, зарплаты получают совсем не столичные, а значит, и вкалывать до позднего вечера не имеет никакого смысла, все равно это не принесет в ответ ни роста заработной платы, ни карьерного роста. Это же Среднегорск, провинция, здесь расти некуда.

Ирина прищурилась, вглядываясь в уже сгущающиеся вечерние сумерки, из которых ей в лицо вырывались два ярких луча фар.

— Вы так и будете стоять или все же поедем? — донесся до нее веселый голос Корнилова.

— Вы? — Ирина сделала несколько шагов и только тогда смогла разглядеть и серебристый автомобиль, и высунувшего голову в окно Игоря. — Я думала, вы уже уехали.

— Так вот, тоже заработался, — улыбнулся Корнилов, — а потом иду по коридору, вижу, у вас в кабинете еще свет горит, ну и подумал, что стоит вас подвезти до дома, коли вы все еще без машины. В качестве компенсации. Садитесь, а то у меня уже уши замерзли с вами разговаривать.

Усевшись на пассажирское сиденье, Ирина несколько секунд пристально разглядывала Корнилова.

— Знаете что, Игорь? — наконец произнесла она, когда автомобиль уже влился в городской поток.

— Понятия не имею. — Он беззаботно улыбнулся в ответ, и Шестакова уже в который раз подумала о том, что улыбка у него просто великолепная, вернее, улыбки, потому что улыбается он каждый раз по-новому.

— Я думаю, вы специально подсунули мне этот договор, чтобы я задержалась после работы.

— Господи, Ирочка, вы обвиняете меня просто в бесчеловечной жесткости, — Корнилов покосился в ее сторону, — интересно было бы узнать, на чем же основывается ваше обвинение.

— Ни на чем, — Ирина пожала плечами, — просто мне так кажется. Вы хотели, чтобы я задержалась, а у вас появилась возможность посадить меня к себе в машину и сделать это не на глазах остальных сотрудников. Я угадала?

— Разве юрист имеет право угадывать? — возмутился Корнилов. — Я имею в виду хороший юрист, как мы с вами. Вы должны основываться на фактах, на имеющейся в вашем распоряжении информации. Только тогда ваши выводы можно рассматривать как предмет для дискуссии.

— Знаете, интуицию пока никто не отменял, даже для юристов. Особенно для хороших юристов, — она улыбнулась в очередной раз бросившему взгляд в ее сторону Корнилову, — как мы с вами.

— Ох уж эта интуиция, — вздохнул Игорь, — признаюсь вам, она у меня совершенно не развита. Так что все время приходится полагаться лишь на знание подзаконных актов, а чаще всего на то, что мои оппоненты знают их еще хуже, чем я.

— Как же вы тогда догадались, что я все еще без машины? — заинтересовалась Шестакова.

— Ну, такую ерунду даже стыдно спрашивать, — покачал головой Корнилов. — Вчера у вас машины еще не было, вы сами про это говорили. Помните, за тортиком?

Ирина кивнула.

— Ну а сегодня откуда ей было взяться, если вы весь день провели в офисе и обедали у себя в кабинете пирожками, купленными в соседней кулинарии.

— А про пирожки-то вы откуда знаете? — еще больше удивилась Ирина. — Вы ведь во время обеда ко мне не заглядывали. Да и никто не заглядывал, я запиралась.

— Может, и запирались, — усмехнулся Корнилов, — но уже без двадцати два вы шли по коридору с кофейной чашкой в руках. Я в этот момент как раз поднялся по лестнице и видел, как вы заходили в кабинет. Я так понимаю, ходили мыть.

— Ходила, — вновь кивнула Ирина.

— Значит, в автосервис вы не ездили, иначе не успели бы так быстро вернуться. А что касается пирожков с рыбой.

— С рыбой, — эхом отозвалась Шестакова.

— То они так аппетитно пахнут, что этот божественный аромат трудно с чем-либо перепутать. Да и упаковку вы наверняка выкинули в мусорную корзину под столом. Так что, когда я заглядывал к вам в половине третьего, догадаться о вашем обеденном меню особого труда не составило. Кстати, когда я говорил про божественный аромат, это была ирония. Пирожки, на мой взгляд, просто ужасные.

— Вы пробовали?

— Вот еще, — фыркнул Игорь, — как правило, качество еды можно определить по запаху. Так вот поверьте мне, они жарят эти пирожки на одном и том же масле неделю как минимум. Так что пожалейте если уж не свой желудок, то хотя бы мои обонятельные рецепторы.

— Какой вы, однако, чувствительный, — попыталась съязвить Ирина.

К ее ужасу, Корнилов повернулся к ней и пристально уставился прямо в глаза, совершенно перестав следить за дорогой. В мелькающих за окном всполохах городских огней и свете фар встречных машин его глаза поблескивали, словно разгорающиеся на ветру угольки.