Пик правды

— Я сам ничего не видел, — торопливо объяснил Михаил Леонидович. — Таня спустилась вниз, а потом сразу прибежала обратно. Ничего толком объяснить не может. Вроде как на кухне сидит Грачик и поет.

— Поет? — окончательно запутался Лунин.

— Поет, — кивнул Латынин, — или воет. Она не поняла. Главное, что все вокруг в крови и жена его на полу лежит. Вроде не движется. Но это не точно, Таня лишь на секунду заглянула и сразу наверх кинулась. Уж очень она испугалась.

Не закрывая дверь, Илья схватил висевшие на спинке кресла джинсы.

— Я вас попрошу, — он обернулся к все еще стоящему в коридоре Латынину, — побудьте некоторое время у лестницы. Лучше, чтобы вниз никто не спускался. Во всяком случае, до тех пор, пока я не выясню, что именно произошло.

— Хорошо, — распрямил плечи Михаил Леонидович, — вы можете на меня рассчитывать.

— Я в вас не сомневался. — Илья кое-как натянул ботинки и выскочил из номера. — Изотова не будили?

— А надо? — На лице Латынина промелькнуло пренебрежительное выражение. Должно быть, за вчерашний день рейтинг полковника в глазах постояльцев отеля понизился, причем весьма значительно.

— Придется, — с неохотой признал Лунин и заколотил в дверь Изотова. Подождав несколько секунд и убедившись, что полковник не спешит открывать, Илья с отчаянием махнул рукой и торопливо зашагал к лестнице.

Сбежав по ступеням, он пересек гостиную и остановился, не доходя пары шагов до приоткрытой двери, ведущей на кухню. Из-за двери слышалось негромкое завывание. Спустя несколько секунд Илье показалось, что улавливает мелодию в доносящихся звуках, а затем ему даже послышались какие-то слова, но какие именно, он так и не смог понять. Тихо ступая, Лунин преодолел отделяющее его от двери расстояние и заглянул в кухню.

Грачик сидел на полу боком к двери и медленно, в такт собственному пению покачивался из стороны в сторону. Его жена лежала рядом, удобно устроившись головой у него на коленях. Со стороны могло показаться, что она дремлет, слушая сквозь неглубокий сон голос мужа. Но так могло показаться лишь с той стороны, с которой нельзя было заметить торчащую из спины Натальи Сергеевны рукоятку кухонного ножа. Похоже, того самого, который Лунин вчера так небрежно оставил на барной стойке. Сделав еще шаг, Илья увидел расплывшееся по полу пятно крови.

— Поете? — спросил он не обращавшего на него внимания Грачика.

Пение оборвалось. Медленно повернув голову, Грачик долго смотрел на Лунина, словно пытаясь понять, кто именно стоит перед ним, затем кивнул.

— Пою. Ей нравится. Ей всегда нравилось, когда я пою. А я последнее время редко пел, совсем редко. Вот, решил все исправить.

— Давно поете?

Опустившись на одно колено, Илья сперва прикоснулся к шее убитой, затем взял ее за руку и, оттянув вверх рукав свитера, дотронулся до предплечья. Ему показалось, что под толстой шерстяной тканью тело было еще теплым, да и трупное окоченение пока никак не успело себя проявить.

— Не знаю. — Грачик едва заметно пожал плечами. — Может, полчаса, может, час. Не скажу точно.

— Вы, как проснулись, на часы смотрели?

— Что на них смотреть? Семь ровно было. У меня на это время всегда будильник выставлен, если только на охоту идти не надо.

— А Наталья Сергеевна, она в какое время встает? — Илья бросил короткий взгляд на циферблат часов, показывающих половину восьмого.

— На час раньше. В шесть, — Грачик провел рукой по волосам жены, — получается за этот час все и вышло. Я ведь, как встал, умылся, так сразу сюда пришел. — Он шумно задышал, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

— А что тут у нас? — Голос Изотова казался неестественно бодрым. — Еще одним меньше? Эдак на острове скоро никого не останется[7].

— Удивительно, что ты выжил, — с оттенком грусти пробормотал Лунин, вставая с колен. — Согласись, наводит на некоторые размышления.

— А ты не размышляй сильно, не к лицу тебе это, — ухмыльнулся полковник. — И потом, вспомни, я тебя из списка подозреваемых сразу вычеркнул.

— А я тебя нет.

Изотов вздрогнул и, невольно отступив на полшага, уставился на Лунина.

— Это ты сейчас вообще что имеешь в виду? Мне это как понимать, как корявую шутку или просто как обострение глупости?

— Как хочешь, — равнодушно отозвался Илья. — Я вот тоже не все понимаю, и ничего, терплю.

— И что именно ты не понимаешь? — придя в себя, озлобленно зашипел Изотов. — Скажи, я тебе живо все растолкую.

— Чего я не понимаю? — Взглянув на все еще сидящего на полу Грачика, Илья подумал, что неправильно вести разговор в присутствии третьих лиц, пусть даже одно из этих лиц никому другому ничего рассказать уже не сможет. — Я не понимаю, зачем ты здесь. Не именно сейчас, а вообще. Зачем ты прилетел? Если уж изначально мне было поручено разбираться с делом Зарецкого, то, чтобы изъять носители информации, не нужно посылать отдельного следователя. Тогда возникает вопрос: какое поручение тебе дали на самом деле? Сделать так, чтобы информация обо всем произошедшем не просочилась наружу? И каким путем ты этого собирался добиться? Уничтожить основного носителя?