Пикассо и его женщины

Это у него был такой своеобразный юмор, и все, конечно же, смеялись, так как на самом деле Фернанда была удивительно соблазнительна и сексуальна. Она очень понравилась друзьям Пикассо, ничего для этого не делая специально. А Пикассо все ревновал и, не прекращая, рисовал ее, восхищенный ее прекрасным телом, экспериментируя со стилистикой и формой: то он, например, намеренно увеличивал кисть своей новой натурщицы, то неестественно укорачивал ей ноги, то нарушал пропорции головы, словно нащупывая какие-то одному ему видимые границы красоты и гармонии.

А вот «Фернанда в черной мантилье», работа 1905 года, была выполнена в самой что ни на есть реалистической манере, чего не скажешь о работах последующих. Пикассо экспериментировал, благо богатейший «материал» теперь всегда находился у него под рукой:. «Фернанда в мантилье»… «Портрет Фернанды Оливье»… Это была она: «Лежащая обнаженная»… «Женщина с грушами»… «Голова женщины»… «Бюст женщины»… И все это тоже — она.

Увлеченный пластикой своей возлюбленной, Пикассо порой доходил до гротеска и даже до полного абсурда, в своих рискованных экспериментах напоминая шокирующего публику циркача-канатоходца. Он искажал ракурсы, «разбрасывал» композицию, выворачивал плоскости. Одновременно с этим Фернанда настолько пленила его, что он, незаметно для самого себя, перешел в своем творчестве от мрачных синих тонов к более жизнерадостным серо- и золотисто-розовым. И уж совсем решительным переходом от «голубого» к «розовому» периоду (так официально называются направления творчества Пикассо) стала картина-шедевр «Девочка на шаре», которая своим появлением обязана Фернанде Оливье. У биографа Пикассо Карлоса Рохаса читаем:

«Можно предположить, что не познакомься художник той осенью с Фернандой Оливье, <…> он вернулся бы в Барселону, и все творчество, и жизнь его сложились бы иначе».

Да, в творческом поиске она была его музой, но вот в повседневной жизни все обстояло куда более прозаично. «Жалкая бедность» и «болезненная ревность» Пикассо приводили Фернанду в уныние, но еще больше угнетало ее вынужденное безденежье — неистовый испанец не позволял ей позировать другим художникам, а к ее попыткам литературного творчества относился с плохо скрываемым презрением.

Как мы уже говорили, Пикассо, обожая Фернанду, страшно ревновал ее. Позже она вспоминала, что у Пикассо был какой-то особый магнетизм, которому она просто не могла противиться. Собственно, Фернанда и не имела привычки сопротивляться. Она обожала позировать ему полулежа. Некоторые биографы на этом основании даже утверждают, что Фернанда была страшно ленивой особой. Например, Карлос Рохас пишет:

«Счастье эта женщина понимала странно: она была столь ленива, что, по собственному признанию, предпочитала целыми днями лежать на старом диване и читать дешевые романы, купленные в лавке на углу».

Что же касается нищего Пикассо, то он в то время мог предложить Фернанде единственное развлечение — любовные утехи на том самом продавленном диване, перемежающиеся занятиями живописью, в которых натурщица становилась уже не только объектом для рисования, но и для сексуальных опытов.

Да, Пикассо был необыкновенно ревнив. У все того же неплохо информированного Карлоса Рохаса по этому поводу читаем:

«То ли из-за этого, то ли из-за полной подчиненности возлюбленной, но именно он мыл в мастерской полы и ходил за покупками, делая все, чтобы Фернанда могла наслаждаться бездельем. Если верить воспоминаниям Фернанды, Пикассо относился к возлюбленной скорее как послушный сын, чем как муж. У самой Фернанды — к такому выводу придут американские психологи много лет спустя — были, по всей видимости, серьезные личностные проблемы».

* * *

Но прошло какое-то время, и жизнь Пикассо немного улучшилась. Произошло это тогда, когда Гертруда и Лео Стайн (они были вхожи в Бато-Лавуар), а также галерейщики Амбруаз Воллар и Даниэль-Анри Канвейлер начали покупать его работы. Имена этих людей, сыгравших огромную роль в жизни Пикассо, еще не раз встретятся в этой книге, а посему настало время рассказать о них поподробнее.