Пикировщики

Вот и сейчас Константин следил за тем, как Богомолов вел пикировщиков в бой. Василий Павлович давно нравился молодому летчику, еще с той довоенной поры, когда командовал первой эскадрильей, а потом стал помощником командира полка. Нравился своей энергичностью, скромностью, неистребимым желанием летать и тем, что не кичился служебным положением, а был доступен, общителен, умел строго спросить, но и похвалить за дело, пошутить и сплясать со всеми. А самое главное, за что ценили летчики командира полка, состояло в том, что он не уклонялся от боевых вылетов, а летал наравне с ними, рядовыми, и в боях дрался смело и храбро, так что ребята шли за ним в любое пекло и, не задумываясь, готовы были защитить его, закрыть собой. Но особенно Усенко проникся доверием и уважением к Василию Павловичу с того дня, когда после первого бомбометания с пикирования командир вместо разноса и наказания сразу ухватился за опыт и принял его на вооружение всего полка.

Сегодня Богомолов вел полк над территорией, контролируемой нашими войсками, — так было дольше, зато безопаснее, С таким расчетом и был избран маршрут полета.

Григорьев качнул крыльями, и Усенко подвел «семерку» к нему поближе. Тот оглянулся, кивнул: «Хорошо!»

В южной стороне показались столбы дыма, упиравшиеся в небо. Дымка там сгущалась, и сквозь нее на берегу Днепра за частоколом фабричных труб стали различимы купола многочисленных церквей, красные стены монастырских зданий, темные нагромождения городских кварталов — Смоленск!

На холмах, подступавших к городу с севера, шел бой: неровная паутина окопов искрилась выстрелами, вздымалась серо-желтыми фонтанами взрывов — все поле тонуло в пелене дыма. Над пеленой носились стаи самолетов, рвались снаряды.

Бомбардировщики прошли стороной город, потом широким маневром повернули на юг, пересекли витебскую, затем минскую ветви железной дороги, шоссе, Днепр.

— Перестроиться для атаки! — прозвучала в эфире команда Богомолова.

Впереди летящие Пе-2 начали маневр: из левого пеленга все машины перешли в правый и образовали длинную цепочку, истребители верхнего яруса приблизились к голове колонны, и командир полка начал разворот на северо-восток. За ним потянулись, будто связанные невидимой нитью, все «петляковы».

Усенко был предельно собран. Он выровнял свою «семерку» по григорьевской. Высотомер показывал 4200 метров. Потирая озябшие руки, летчик скомандовал:

— Слушать всем! Приготовиться к атаке!.. Товарищ лейтенант, почему не включаете ЭСБР[3]?

— Рано! Включу на боевом курсе.

Солнце уже склонилось к горизонту, его косые лучи светили сзади самолетов, и местность впереди хорошо просматривалась на многие километры. Над Смоленском было ясно. Константин в душе по-хорошему позавидовал умелому маневру командира полка: так точно вывести группу на цель мог только большой мастер. Вот бы ему так!

А цель все ближе. В дымке четче обозначились очертания древнего города. Немецких истребителей в небе над ним не было. Зенитки тоже молчали. «Петляковы» беспрепятственно приближались к аэродрому. Вскоре у черты города на огромном зеленом лугу проступила белая бетонная полоса, а за ней серые здания ангаров и служебных помещений, темные скобы капониров вокруг летного поля.

Но Константин вглядывался не в аэродромные сооружения, а в силуэты многочисленных самолетов, которыми был буквально забит аэродром. Большие и маленькие, группами и поодиночке они стояли в капонирах и рядом, на рулежных дорожках и у зданий, на замаскированных и открытых стоянках. Преобладали двухмоторные. Отдельной длинной цепочкой громоздились четырехмоторные. Повсюду сновали люди, машины.

— Ух, сколько же их тут! — не удержал возгласа удивления летчик. — Похоже, готовятся к полетам, не ждут гостей.

— Обнаглели!

Ведущий Пе-2 уже подлетал к границе аэродрома, когда перед ним в небе появились первые разрывы, а по летному полю пополз тонкий шлейф пыли — на взлет пошли дежурные «мессершмитты». Константин зло проговорил:

— Запизнылысь! Пока наберут высоту, проскочим! Количество разрывов впереди нарастало с каждой секундой. Бело- и серо-черные хлопья появлялись в небе тут и там, сливались друг с другом, образуя распухающее облако. Но стрельба зениток пока была беспорядочной и опасности для бомбардировщиков не представляла. Богомолов лег на боевой курс, и вот его зелено-голубой «петляков» уже взмахнул двухкилевым хвостом, пронзил полыхающее взрывами облако и опрокинулся в крутое пике, устремившись с нарастающей скоростью навстречу врагу. За головной машиной мелькнул хвост второй, потом третьей машины — атака началась!

Но и враг вводил в бой все новые и новые силы. Теперь на земле огрызались десятки батарей. Облако разрывов быстро накатывалось на «петляковых», обволакивало их со всех сторон. А на стоянках немецких самолетов уже взрывались авиабомбы. Вокруг них появились языки пламени, загулял огонь, и к небу потянулись дымные шлейфы горящих машин.

— Командир! Разрывы справа — пятьдесят метров! — подал голос Георгий Збитнев. — Теперь слева — тридцать!