Пикировщики

Константин слушал приказ командира и мысленно представлял все этапы боя: решение ведущего было грамотным, обеспечивало точность удара и минимальное время нахождения в зоне зенитного огня.

"А он мужик вроде ничего! - подумал пилот. - Пожалуй, воевать с ним можно!"

- Предупреждаю, - продолжал Челышев. - Из машин выжимать все, от строя не отрываться. Оторвавшихся сбивают. Кое-кто из вас уже знает это. Хватит! На авось да небось воевать больше нельзя. Везде, а в бою особенно, должен быть порядок: только так можно побеждать! Управлять боем приказано мне. Прошу следить за моими сигналами. Мой сигнал - это приказ! Ясно?

- Ясно! - дружно и как-то весело ответили все.

- Вопросы есть?

- Есть! - поднял руку инженер Лысенко и показал на лейтенанта Максименко. - Вот, у штурмана.

- Да не вопрос, а просьба! - шагнул тот перед строем. - Понимаете, братцы? В Ярцево рядом с вокзалом дом моего отца... Вы уж, пожалуйста, поточнее...

- По самолетам!..

И вот девятка "петляковых" в воздухе. Все летчики держат свои места в строю весьма старательно, отчего группа летит, как на параде, строгим клином с равными интервалами.

С Вяземского аэродрома взлетела пятерка "мигов" и заняла место согласно схеме прикрытия: звено ушло вперед, пара осталась замыкающей.

Младший лейтенант Усенко был правым ведомым заместителя комэска-два старшего лейтенанта Кисилева. Чувствовал он себя неважно: сказывалось переутомление и бессонная ночь из-за ранения Миши Ярнова. Вчера при разгроме немецкой переправы через Днепр его машина была повреждена, отстала от группы. У линии фронта на нее напали два Ме-109. Бой был коротким и жестоким. Михаил сбил одного "мессера", но от второго сам поплатился - был ранен, и его в тяжелом состоянии увезли в госпиталь в Гжатск. Константин не мог всю ночь заснуть и во время ночного бдения наметил себе план: после бомбометания не спешить занять свое место в девятке, а снизиться до бреющего и расстрелять боекомплект по фашистам, отплатить им за Михаила. Маневр этот он хорошо усвоил, не раз выполнял его под Ельней, в Смоленске, в Духовщине. Правда, там он летал в одиночку, а теперь в строю. Но на что не пойдешь ради друга! Для осуществления такого плана требовалось немного: исправный Пе-2 и свобода действий, поддержка экипажа. В Збитневе Усенко не сомневался: радист за командиром пойдет в любое пекло, не дрогнет и не выдаст. А бомбардир? Кто полетит за него, Константина не волновало: все летчики в полку были надежными друзьями.

Настал день. Поначалу все складывалось нормально. Николай Гаркуненко с помощниками успели починить "семерку". Но потом началось: бомбардиром в экипаже неожиданно полетел адъютант эскадрильи старший лейтенант Диговцев, летчик довольно строгий и требовательный, а группу повел не Богомолов, а Челышев! План срывался.

Константин нахмурился, замкнулся и теперь в полете чувствовал какую-то скованность, все время ощущал присутствие начальства, и не столько следил за обстановкой в воздухе, сколько прислушивался к тому, что делал Диговцев за его спиной.

Впрочем, Григорий Диговцев, кажется, не уловил настороженности пилота. А может, сделал вид, что не заметил? Во всяком случае, штурманское дело он знал, работал с увлечением, четко командовал радистом, успевал замечать все происходящее в воздухе и на земле, докладывал летчику.

"Петляковы" летели на высоте четырех тысяч метров. Немцы не снизили своей активности и в это утро. На коротком участке между Гжатском и фронтом челышевской группе повстречались две большие группы немецких бомбардировщиков, летевших на восток. Появление их в такую рань было удивительным. Как правило, они начинали полеты только после завтрака, и это лишний раз свидетельствовало, что противник готовит новое наступление.

Почти у линии фронта "петляковы" были встречены и атакованы двумя восьмерками "мессершмиттов", но сумели отбиться от них и без потерь прорваться к Ярцеву.

Впереди справа в зелени лесов блеснула извилистая лента реки Вопь. Ее берега заволокло дымом и пылью - там шла артиллерийская дуэль. За рекой виднелись почерневшие кварталы полуразрушенного города. К северу от них опушку леса усердно утюжили советские штурмовики Ил-2. Под ними возникло и быстро увеличивалось серо-желтое облако гигантского взрыва.

- Смотри, Усенко! - показал на взрыв Диговцев. - "Горбатые" накрыли склад боеприпасов!.. Слева ниже - "мессера"!

Над железнодорожной станцией патрулировали две четверки Ме-109. Они бросились к нашим штурмовикам, Челышев, качнув с крыла на крыло, с разворота устремился на железнодорожный узел. За ним, перестраиваясь для атаки в колонну, последовали все самолеты группы.

Внизу разворачивалась знакомая Константину картина: там, где тонкие нити железнодорожных путей расходились широким жгутом, чернели сожженное здание вокзала, длинные коробки разрушенных складских помещений, взорванная водонапорная башня. На путях густо стояли эшелоны. Разгрузочная площадка кишмя кишела солдатами, автомашинами, танками, пушками. Танки и автомашины стояли во всю длину соседней улицы.