Пикник на обочине. Пророк Зоны

Как дурном сне, Кот увидел взлетевший, описавший дугу клинок в жилистой руке. Глухой удар, треск ткани, хруст плоти — в воздух ударил и тут же опал тугой фонтанчик алой артериальной крови. Аким тихо вскрикнул, дернулся и застыл.

— Что это? — с выпученными глазами бормотал Шевцов. Он кромсал, резал, рвал человеческую плоть, и лицо его все больше темнело от безумия. — Что это такое? Где? Где ты прячешься, тварь?! А? Где ты?!

Теперь он вытаскивал, разглядывая на свет, кишки мертвого Акима, все еще не веря, что перед ним не пришелец. Он искал своего несуществующего монстра в кровавой каше, которая была теперь на месте истерзанного тела. Он бормотал и разглядывал свои окровавленные руки, пробовал на вкус кровь и умывался ею. Пока, нако нец, не прекратил эти страшные манипуляции.

Несколько секунд он сидел неподвижно, уставившись вдаль стеклянным взглядом. И вдруг тихо засмеялся. Смех нарастал, становился все громче, словно до Шевцова дошел, наконец, кровавый юмор ситуации. Затем взял в руку несуществующий пистолет, передернул несуществующий затвор и приставил себе к виску. Указательный палец плавно потянул за несуществующий спусковой крючок.

И произошло невероятное. Голова дернулась от воображаемого выстрела, и из противоположного виска с мерзким треском вылетел кусок вышибленной кости с фонтанчиком кровавой каши. Шевцов рухнул как подкошенный и застыл в неподвижности.

Этого нервы сталкера не выдержали. Он зажмурился — так чтобы никогда, никогда больше не открывать глаз. И закричал — дико, страшно, срывая голос, словно этим криком хотел разнести в осколки этот ненавистный ему мир.

Первое, что он почувствовал, — это болезненные, хлесткие удары по щекам. Потом пришел звук. Кто-то звал его:

— Очнись! Кот, очнись!

И только после услышал собственный крик — слабеющий, сиплый, забирающий остатки сил. Запнулся, захлебнувшись в собственном вопле, немного отдышался, спросил:

— Где я?

— Да все там же, — отозвался далекий голос.

— Что со мной?

Перед глазами была какая-то муть, взгляд отказывался фокусироваться и различать предметы и лица. От беспомощных попыток что-то увидеть замутило и вырвало — болезненно, будто кто-то пытался вытащить ему кишки через рот. Потребовалось минут десять, прежде чем он пришел в себя и стал различать лица.

На него, привалившегося спиной к бетонной стене, смотрели Шевцов с Акимом.

— Как — вы живы? — пробормотал Кот.

Спутники переглянулись.

— А как бы ты хотел? — поинтересовал ся Шевцов.

— Что произошло? — растирая онемевшее лицо, спросил сталкер. Мысли путались, разум отказывался провести границу между сном и явью.

— Хотели бы мы знать, — отозвался Шевцов. — Думали, ты нам расскажешь.

— Мы вошли в Академгородок, — вместо Шевцова пояснил Аким. — Ты бросил гайку.

— И что дальше? — нетерпеливо спросил Кот.

— А дальше — ты взял старт и смотался от нас, как от бешеных псов, — сказал Шевцов. — Мы тебя сутки искали.

— Еле нашли, — добавил Аким.

— А ты еще с ножом на него бросался, — Шевцов кивнул в сторону Акима. — Кабы не моя реакция — зарезал бы как пить дать.

— Я — с ножом?! — Сталкер почувствовал как в голове болезненно зазвенело. — Что за черт…

— Ты ничего не помнишь? — сочувственно произнес Аким. Повернулся к Шевцову: — Я же говорил.

— Ну да, — сдержанно отозвался Шевцов. — Ты был прав.

— Что, что ты там говорил? — болезненно морщась, спросил Кот. — В чем ты прав?

Он попытался подняться — и съехал по стене к земле. Черт, нужно собраться с силами! Не хватало только слечь посреди Зоны. Это, ребята, ни к чему. Это верная гибель.

— Он говорил, что тебе привиделось что-то, — пояснил Шевцов. — Настолько достоверное, что ты потерял связь с реальностью. Так и есть?

Сталкер внимательно посмотрел на Шевцова, перевел взгляд на Акима. Открыл было рот, чтобы ответить, — и вдруг, опустив голову, беззвучно рассмеялся. Совершенно обессиленно и легко, как способен лишь человек, смеющийся в лицо смерти.

Это проклятое «кино» все-таки переиграло его. Обмануло так тонко и лихо, что теперь он до конца жизни будет пребывать в сомнении — реально ли все сущее или же это просто затянувшийся сон.

Все это время, пока он активно «спасал» товарищей, попавших в чары хитрой ловушки, в ловушке находился он сам. С самого первого шага по Академгородку и до этой самой минуты. Понимание этого лишало сил, сбивало с ног и давало ощущение детской беспомощности. В голове звенела пустота и единственная осмысленная фраза: «Какой же я дурак».

Ощущение собственной блевотины во рту дарило надежду на то, что безумный сон, все-таки, кончился.

— Вы не поверите… — вяло улыбнувшись, сказал Кот. — Это было… А, черт с ним, что было. Все равно это не больше чем бред обдолбавшегося наркомана. Жаль только, что время потеряно, и за дневником Лаврова идти уже нет смысла.

— Это за этим, что ли?

У сталкера отвисла челюсть: в руках Акима была потрепанная тетрадь в обложке из искусственной кожи. Неужто он действительно побывал в старом институтском здании? Неужели бред и реальность настолько тесно переплелись в последних безумных сутках?