Пикник в барской усадьбе (сборник)

Как же давно он не был в храме! Он всё сразу вспомнил, детские ощущения нахлынули на него! Те же иконы, те же подсвечники, те же чистенькие пожилые женщины, убирающие сгоревшие свечи и стирающие кисточкой оплавившийся воск. Но вот только ощущение не то, нет лёгкости. И всё больше и больше на него давит какая-то стена, как будто хочет его раздавить. «Ой, мамочка, Господи! Только бы удержаться на ногах, не упасть в обморок!». – И он, торопливо перекрестившись, из последних сил сдерживаясь, чтобы не побежать, вышел из храма. Котов присел на лавочку подальше от людей и заплакал.

Уставившись в белый потолок, лежа в своей палате, Котов переживал происшедшее: «Что же со мной произошло? Чуть в обморок не упал от духоты и своего ещё болезненного состояния? Или Бог посчитал моё присутствие в святом храме излишним?». Он вышел из палаты, прошёлся по коридору пансионата. Тихо, безлюдно. Тогда он спустился в парк. Навстречу ему шёл отец Владимир. Он разговаривал с несколькими пожилыми пациентками, которые шли рядом с ним и что-то оживленно спрашивали. Потом они остановились, он благословил их и они отошли. Котов поздоровался, они присели с батюшкой на скамейку.

– Как ваше здоровье? – поинтересовался отец Владимир.

– Нормально. – Котов раздумывал, спросить священника о происшедшем или нет.

– Видел вас вчера в храме, только что-то службу до конца не достояли.

– Да плохо мне стало, отец Владимир! – вырвалось у Котова, – как будто не хочет Бог меня видеть в храме!

– Бог любого хочет видеть в храме, потому что он всем даёт возможность следовать за собой, каяться в грехах и начинать новую жизнь! – убеждённо сказал отец Владимир.

– Что ж тогда произошло? Меня как будто какая сила вытолкнула?

– Может быть слабы ещё, а может и грех какой не пускает!

– Наверное. Вам виднее, вы же священник!

– Душу человеческую только Бог знает. И пока человек не разбёрется в своей душе, не осознает свой грех и не раскается, то душа и не очистится! А я покаяние только принять могу и от греха разрешить.

– Так значит рекомендуете исповедаться и причаститься?

– А другого и не могу рекомендовать. И крестик надо носить, без него в храм ходить не положено, – отец Владимир смотрел на шею Котова, который сидел в майке, и было явственно видно, что креста на нём нет.

– А как вы относитесь к биоэнергетике? – спросил вдруг Котов.

– Заниматься колдовством, экстрасенсорикой грех. – Чётко сказал батюшка.

– Почему? – у Котова мелькнула мысль, а не применить ли к священнику свой мысленный инструментарий, посмотреть, подействует ли?

– Потому, – внимательно посмотрев на собеседника, ответил отец Владимир, – что любое колдовское или экстрасенсорное воздействие связано с вступлением в контакт с бесами, и является по сути воздействием бесовским.

– Но если это помогает излечивать от болезней, искать близких, снимать порчу?

– Один бес договаривается с другим, и тот может на время покинуть больного, но вселиться в другого человека. А человеку в конце концов будет ещё хуже!

– Почему? – Котов уже вошёл в роль Улыбки и, видя, что собеседник говорит откровенно и увлеченно, подыскивал соответствующий инструмент.

– Потому, – отец Владимир поправил свой крест, – что бесы хотят только одного – сгубить человека и применяют для этого все возможные хитрости и обольщения. Например, нашептывают постоянно что то, внушают несчастному, что он владеет какими-нибудь энергиями.

Котов почувствовал, что ему стало хуже, захотелось лечь. Он смотрел то на крест, то на непроницаемые карие глаза отца Владимира и понимал, что никакой буравчик, никакое удержание тишины здесь не пройдёт. И какой же он идиот, что снова вспомнил об этих глупостях.

– Врача, – расслышал он голос священника, и потерял сознание.

* * *

– Напугали вы нас, голубчик! Напугали. – Врач сидел рядом с очнувшимся Котовым и просматривал какие-то листочки с диаграммами. – Кардиограммка, энцефалограммка вроде ничего, а в обморок падаете! Нервишки что ли?

– Наверное.

– Я вот вам ещё грязевые ванны выписал, иголочки. Походите?

– Конечно, доктор, я тут у вас ещё полечусь.

Когда доктор ушёл, Котов с жадностью выпил компот из кураги, стоявший на подносе рядом с постелью и стал размышлять. Ай да батюшка! Прост на вид, а так тонко объяснил мне, что моя профессия по сути колдовство. Подвёл меня к этому, да ещё и дал понять, что это бесы мне всё нашёптывали. Все эти названия, которые я давал своим психологическим инструментам, вся эта погружённость в информационное пространство! Муть чистой воды, да ещё и грех тяжкий! Что ж, пойду, действительно, исповедаюсь.

* * *

Прошёл месяц. Котов несколько раз исповедался и причастился. Срок его пребывания в санатории истекал, завтра он уедет домой. Они часто сидели с отцом Владимиром на лавочке недалеко от храма и беседовали, любуясь морем. Вот и сейчас он зашел попрощаться со священником.

– Не понимаю только, отец Владимир, как же я производил воздействие на тех несчастных, которых… Ну… загипнотизировал, что ли?

– Да не вы, а бесы.

– Но открыто я с ними в контакт не вступал!

– И слава Богу, хотя, наверное, были на грани этого.