Пиковая Дама

— Я только попью… — Соня взяла стакан с апельсиновым соком.

— Ну немножко, — настаивала Алиса. — За лучшую подругу. — Она вилкой отрезала кусочек белка, подала Соне. Та улыбнулась робко и губами сняла еду с зубцов.

— М-м-м…

Соня не заметила, как отобрала вилку и разом проглотила треть яичницы.

— Боже, какой кайф!

— А ты отказывалась! Не пересолила хоть?

Соня запихнула в рот мандариновую дольку. Сказала с набитым ртом:

— Это из столовой еда, обманщица.

— Ты меня раскусила.

Алиса открыла шкафчик, вынула полотенце, банный халат и мыльницу.

— Кирилла не нашли? — спросила Соня.

— В лесу его не было.

— Может, и не было…

Алиса сощурилась на соседку, но ничего не сказала.

— А как у вас с Игорем Сергеевичем?

— В процессе. — Алиса подмигнула. — Перед моими чарами никто не устоит, поверь, подруга.

— Научишь и меня? Ну… нравиться парням. — Соня покраснела.

— Только если к моему возвращению тарелки будут вылизанными.

Алиса ушла, а Соня все еще улыбалась. Отхлебнула из стакана. Улыбка стала гримасой отвращения. В соке плавали тараканы-альбиносы. Как частички фруктов в чаше миксера. По хлебу ползали жирные личинки, в мандарине темнели абрисы червей.

Стакан звякнул о пол, забрызгивая ноги соком. Соня инстинктивно подтянула ноги. В луже ворочались живые тараканы. Под пленкой желтка шевелился серо-розовый зародыш — цыпленок. У него был мягкий раззявленный клюв, тельце покрывали прожилки кровеносной системы. Желток залило багровым.

Соня опрокинула поднос и выбежала из комнаты. В безлюдном коридоре шипели флуоресцентные трубки и гудели сквозняки. За окнами фонари то вспыхивали, то гасли, попеременно швыряя особняк во тьму.

«Я не сумасшедшая, — трясла головой Соня. — Это происходит взаправду! Мы вызвали демона, и демон откликнулся на зов!»

Она свернула за угол, зашагала к лестнице. В темноте под панно кто-то стоял.

— Алиса?

По мозаике змеились тени щупалец. Острые плечи женщины, затаившейся на лестничном пролете, были подняты до скул, а ветвистые руки царапали воздух нестрижеными ногтями.

Чик. Чик. Чик, — защелкали ножницы, изголодавшиеся по шелковистым волосам, по артериям и теплым человеческим кишкам.

Женщина — чудовище! — вдруг опустилась на корточки и побежала по-собачьи к Соне, перепрыгивая через ступеньки, полосуя когтями палас. Соня завизжала и ринулась назад по коридору.

* * *

— Кто здесь? — спросила Алиса, как занавески убирая мокрые пряди с лица. Горячие струи били по спине. Мыло выпало из пальцев, лягушкой поскакало по поддону. Алиса вышла из-за перегородки, в чем мать родила, склонилась и снова услышала этот звук. Щелканье металла, щелканье ножниц. Она замерла, пальцы промахнулись мимо мыла и чиркнули по каменному полу под настилом.

— Эй, шутники!

Алиса оглядывала недовольно душевую, поделенную на секции. В запотевшем зеркале мелькнула чья-то тень.

— Оля, я думала, ты гораздо умнее.

Трубы забулькали. С раскрасневшейся кожи падали клочья пены, они образовали белую бородку в промежности.

Чик. Чик. Чик.

— Добби?

Алиса быстро подобрала мыло.

— Ладно, к черту вас, клоуны.

Она крутнулась на пятках, шлепнула себя по ягодице и продефилировала под струи воды.

Внутренний голос, незнакомый и напуганный, твердил, что там, за перегородкой, вовсе не Оля с Добби. Что там вообще не человек.

* * *

Пиковая Дама гналась за ней. На ходу Соня стучала в соседние комнаты, но никто не отозвался. Словно мрак убил каждого в этой школе, а теперь преследовал Соню. Словно там, в комнатах, задушенные дети лежат вповалку на койках.

Она ворвалась в спальню и защелкнула засов. Уставилась на дверь, ожидая, что сейчас полотно лопнет посредине, сквозь хлипкое дерево продерется костлявая лапа мертвой ведьмы.

В тишине зазвучала тягучая мелодия — колыбельная ветра, непроходимых болот и пузырящихся бочагов. Песня лилась из зеркала. Соня приблизилась к трельяжу, с трудом волоча ватные ноги.

Кто-то заменил стекло в раме. Отражение расплывалось, как в комнатах смеха, где Соне никогда не бывало смешно. Выпуклое изображение… надутые щеки, разного размера глаза, огромные лошадиные зубы. Соня хлопнула ладонью по амальгаме:

— Хватит!

Отражение стабилизировалось, стало обычным. Просто толстая девочка в зеркале. Никакой кривизны почти.

Из-под пятерни лениво выползла изумрудная муха. Брюшком к опешившей Соне, точно насекомое существовало внутри стекла, за окном, в зазеркалье.

— Что тебе от меня надо? Зачем я тебе?

Расколотый стакан покатился по паркету в сторону Сони. В оранжевой луже не копошились тараканы, на яичнице не разевал клювик зародыш птенца, и мандарины были нормальными, без червей.

— Хочешь, чтобы я от голода умерла, да? Показываешь мне разные гадости, чтобы аппетит пропал?

Злостью превозмогая страх, Соня сгребла тосты с подноса.

— Знаешь что? — сердито обратилась она к мухе. — У меня превосходный аппетит! И таких тупых пугалок я не боюсь! Я больше не собираюсь худеть! Слышишь ты, диетолог хренов? Мне нравится жрать! И я буду жрать!

Победно улыбаясь, она откусила половину тоста.

— Ну что ты мне сделаешь, тварь?