Пиковая Дама

Игорь узнал парнишку. Его звали Юра. Юра Сотников. Это случилось три года назад, и это повторялось множество раз в ночных кошмарах. Выпускной вечер… вчерашние школьники, завтрашние студенты вузов, бесшабашно празднуют в ночном клубе окончание учебы. Классный руководитель тоже приглашен. Он пьет за барной стойкой украдкой, шот за шотом. Юра — прилежный хорошист, старательный, но рассеянный мальчик, впервые перебрал коктейлей и захмелел. Игорь провожал его домой, благо совсем близко к клубу, вел под руку, а Юра говорил заплетающимся языком, что влюблен в одну прекрасную девочку и счастлив. Игорь, к своему стыду, тоже был под хмельком. В те дни он частенько налегал на выпивку: последствия тяжелого развода… И когда группа парней вышла из подворотни, когда они сказали, что Сотников — их друг, — учитель, который был обязан привести пьяного мальчика домой и отдать родителям, с облегчением перепоручил заботу о нем незнакомцам.

Они не были друзьями Юры. О нет. Среди них присутствовал бывший парень Юриной девушки, боксер. Как только учитель удалился, боксер и компания принялись избивать выпускника толпой. Они не собирались его убивать, но Юра упал и ударился затылком о бордюр. Он умер мгновенно.

На похоронах мать спросила Игоря, почему он не защитил ее сына? Учитель не знал, что ответить женщине. И, стоя на пирамиде, он не нашел слов для мертвого Юры.

— Не отдавайте меня им, — попросил мальчик.

— Это не ты! — простонал Игорь.

Напиваясь вдрызг, он видел иногда Сотникова в зеркалах, но тот фантом порождали вина и вино, сладкая парочка.

— Не отрекайтесь от меня…

— Это ложь! — Игорь замахнулся подсвечником.

Пиковая Дама лишь слегка двинула плечом. Игоря швырнуло на зеркало. По амальгаме побежали круги: силуэт Юры Сотникова растаял в зыби. Бровь Игоря лопнула, хлынула кровь. Второй удар взорвал в черепе праздничный фейерверк. Учитель покатился по ступенькам, стуча о камень головой.

— Мамочка…

Черные каверны глазищ посмотрели вниз. Артем подошел и прижался щекой к костлявому бедру, драпированному дырявым подолом платья. Он нащупал ладонь Пиковой Дамы, стиснул ее пальцы.

— Мамочка, не сердись, пожалуйста. Ты делаешь Оле больно.

Бугры плоти, где должны были находиться брови, шевельнулись. Пиковая Дама помедлила и выпустила захлебывающуюся кашлем Олю. Шелохнула мизинцем — ржавый остов металлической кровати кувыркнулся в воздухе и накрыл собой девушку. Ножки звякнули об пол справа и слева от головы. Решетка надавила на грудь, не позволяя подняться.

— Пойдем уже, — сказал Артем, убедившись, что сестра цела.

Мама взяла его за руку и повела в воду. Они входили в купель под вой ветра, раскидывающего страницы, словно осеннюю листву, под далекую мелодию колыбельной, которая заставляла думать о

(маленьких детских гробах, приколоченных к древнему дубу на окраине миров)

о

(малых богах в тайге, которым поклоняются безногие старухи)

о

(соломенных чучелах в подвале брошенных изб, вороне в гнезде из волос и ногтей)

о странных вещах.

Мама с Артемом уходили в воду. Шаг, второй, третий. Мама положила ладонь на темечко мальчика и надавила несильно. Он догадался, чего она хочет.

«Купайся, грязнуля».

Маленький Тема в горячей ванне водит игрушечным парусником по пышной пене. Кораблик бороздит туман…

— Нет! — заорала истошно Оля, борясь с кроватью.

Артем нырнул в купель. Оля видела сквозь решетку и паутину, как долговязое деформированное чудище держит ее брата, не позволяя всплыть. Пузырьки скользили по воде, истлевший шлейф черного платья опутал Артема.

Пригвожденная к полу, Оля могла лишь беспомощно плакать.

Из воды Артем любовался нечетким маминым лицом. Он будет послушным мальчиком, он больше не позволит старику с крюком кремировать его маму. Артем улыбнулся и вдохнул полной грудью, впуская в легкие воду, а в черепную коробку — кромешную тьму.

Оля сбросила с себя кровать, вскочила на ноги…

Лампы озаряли крест, серебрили воду. Куклы хохотали беззвучно, крысы пищали вокруг. Артем плавал лицом вверх, безмятежный и чистый как ангел. Одежка вздулась под мышками и на животе. Пиковое чудище исчезло, забрав то, что ему причиталось. Душу невинного ребенка.

Рыдая, Оля вошла в купель. Подняла брата — он оказался удивительно легким. Буря стихала, как и колыбельная, страницы плавно оседали в лужах. Скрипела, кивая тупой башкой, механическая лошадь.

Перекинув брата через бортик, Оля давила ему на грудь, как учили в школе, делала непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Игорь Сергеевич, возможно убитый, лежал у подножия каменной пирамиды. Артем не оживал.

— Темка… как же так?

Слезы капали на бледное лицо мертвого мальчика.

Мальчика, который улыбнулся ей когда-то из колыбельки, и она улыбнулась в ответ, смиряясь кое-как с новой ролью, проговаривая про себя волшебные, ответственные слова: «Старшая сестра».