Пиковая Дама

Эта прекрасная колыбельная звучала только для него.

* * *

День был погожим, безоблачным — в кои-то веки. Солнце пригревало скучающих учеников. Кабинет казался Игорю Маслову чревом кита. Колоссальная океанская зверюга проглотила новенькие парты, ноутбук с надкусанным яблочком, электронную доску, подростков. И все они в китовом брюхе. А вместо портретов выдающихся историков — Татищева, Карамзина, Костомарова — на кирпичной стене были бы уместнее арлекины и косари из холла.

«Тебе бы романы писать», — похвалил себя за фантазию Игорь.

Алиса поедала учителя жадным взором. Бюстгальтер передавил грудь, декольте просто обязано было свести с ума любого гетеросексуального мужчину. Ради избранника она сменила балахон и джинсы на эффектное платье, но оставила ботинки. Школьную форму, слава яйцам, заставляли носить только малышню.

Женя рисовал в блокноте. Перевернутый крест — это купель. Из нее вылезают на свет перепончатокрылые монстры. Нож в кулаке героини… Женя намеревался изобразить Алису, но вспомнил озвученное ею желание, до боли обидное.

«Вот и катись к своему Игорю Сергеевичу, дура».

Ручка порхала по бумаге, вырисовывая длинные волосы. Алиса превратилась в Олю.

«Я мстю — и мстя моя страшна».

Соня зевала и скролила тайком новостную ленту. Еда, еда, еда. Устрицы в Париже, пицца в Милане, суши в Мытищах. Эй, все, полюбуйтесь, что у меня на обед! — кричали фотографии. Фуд-фетишизм — бич социальных сетей…

Сидя на галерке, Оля думала о подвале. Что там, внизу, в десяти минутах ходьбы, глумливые маски с тараканьими очами, манекен в медной ванне и дверца на зеркале. Мысли о подземелье вызывали подспудную тревогу. И хотя солнце золотило двор, Оля видела из окна тьму за деревьями, тоскливую полнокровную тьму.

— Религия Месопотамии была политеистической…

Слайды мелькали. На доске появлялись летающие змеи, крылатые львы с гривами пуделей. Олю привлекла иллюстрация: грозный алебастровый мужчина в короне. Его борода была такой же формы и выписана так же, как у рыбака на панно. А вон те собаки… разве не напоминают они гончих с холста художника Якова Всеволодина? А вон две женщины кинжалами закалывают ягненка — косари! Автор подвальной фрески вдохновлялся культурой Месопотамии… а автор картин скопировал фреску…

Оля понятия не имела, где находится эта Месопотамия, но сейчас с удовольствием оказалась бы там, лишь бы подальше от угнетающего сосняка, сломанного фонтана и темного сгустка в углу.

За третьей партой Соня глянула по сторонам и вынула из сумочки надорванную упаковку. Не устрицы, но на безрыбье сойдет.

«М-м-м, со вкусом крабов…»

— …она вобрала в себя культы Ассирийского, Аккадского, Шумерского и… кто скажет какого? Ну?.. Никто? И Вавилонского царства. — Историк поправил очки. — Поэтому у каждого народа был свой пантеон богов и свои религиозные традиции.

«Умненький, — подумала томно Алиса. — Умные мужчины страшно заводят».

Соня поднесла к губам горстку чипсов как заморский деликатес. Из пакета выскользнула длинная янтарная костянка. Перебирая тошнотворными лапками, побежала по парте. Соня рассыпала чипсы и зажала рот рукой. Ее замутило.

— София? — Игорь Сергеевич оторвался от ноутбука.

Соня вскочила, бросилась к выходу, покачивая телесами.

— Я сейчас, — процедила она, разминувшись в дверях с Кириллом, и скрылась в коридоре.

— «Эти дни», — прокомментировал кто-то.

Оля поняла, что рада видеть Кирилла. В бейсболке и фирменном спортивном костюме, он выглядел великолепно.

«О, родная, да ты запала на него», — шепнул внутренний голос.

— Сорян за опоздание, Игорь Сергеевич.

— Садись, — махнул рукой учитель.

Кирилл занял место рядом с Женей. Спросил шепотом:

— А кто у нас тут уху ел?

— А? — Женя спрятал блокнот.

— Обнаглел кто, спрашиваю?

— О чем ты?

— Нергал, — говорил учитель, елозя мышкой, — бог смерти в шумеро-аккадской мифологии. Владыка преисподней, мора, разрушения и войны.

«Это же наш арлекин», — подумала Оля.

— Кроме того, в Месопотамии также верили в демонов и злых духов… для защиты использовали обряды и заговоры…

— Добби, — прошипел Кирилл, — ты какого лешего меня обкорнал?

— Я… что?

Кирилл стянул кепку. На виске светлела проплешина. Волосы были сострижены неровно.

— Это не я, — промямлил Женя.

— Ага. Вчера этого не было, а живем мы с тобой, придурок, вдвоем. Кто же тогда? Пиковая Дама?

— Юрков, — кашлянул Игорь Сергеевич. — О чем я сейчас говорил?

Кирилл посмотрел на доску, на полуголую богиню с четырьмя крылами.

— О голых бабах? — предположил Кирилл.

Одноклассники захихикали.

— Юрков, Юрков, — добродушно улыбнулся учитель.

Дескать, что с тебя взять, кроме анализов.

В кармане Кирилла завибрировал телефон.

«Папаша», — скрипнул парень зубами и отклонил вызов.

Дверь распахнулась, в кабинет вошла Патрушева. Прямая и суровая, как месопотамские боги. За ней плелся охранник с седым ежиком волос.

— Так, которая?

Охранник кивнул в сторону галерки.

«Черт», — ругнулась Оля.

— Краснова, встаньте.

Она подчинилась.

— Что происходит? — спросил Игорь Сергеевич.

Патрушева оборвала его властным жестом.

— Вы почему ночью гуляли по школе, Краснова?