Пиковая дама (СИ)

Будь я Алиной Орловой я бы, наверное, молча убежала. В конце концов у кузена было право целоваться с другой, несмотря на то, что мне он нравился.

Разве я не была помолвлена с другим? Разве сама я не просила дать мне время?

Да, но он ведь сам клялся мне в вечной любви? Никто его за язык не тянул? Предлагал сбежать с ним на край света, раствориться в вечной любви и вот, пожалуйста, уже милуется с другой!

— Гляжу, у вас тут поинтереснее, чем на занятиях?

— Представь себе! — дерзко сверкнула глазами Аза.

— Чего уж там представлять-то? Доподлинно знаю, кузен никогда не даст заскучать.

Ну ладно, я положим, не знаю. Но Эмма-то точно знала.

— Приходит время, когда старое должно уступить место новому, — нисколько не смутилась Аза.

— Что было, то и будет! — фыркнула я в ответ, всем своим видом давая понять, что отступать не намеренна.

— Эмма, — в голосе Винтера зазвучало предупреждение.

— Что? — резко повернулась я к нему. — Что — Эмма?

— Не нужно, — покачал он головой.

— Ненужно — что?

— Сцен, — обречённо выдохнул кузен.

— Правда? — я обернулась к Азе. — Ты, детка, тоже не хочешь сцен? А мне вот неожиданно вдруг захотелось устроить небольшую драматическую сценку. С расстановкой точек в конце предложений. Ей ты тоже говорил красивые слова о большой любви и побеге на край света? — взглянула я на Винтера. — Или обошлось простым тисканьем в полумраке? — злилась я.

Руки Винтера сжались в кулаки, лицо превратилось в маску. Словно солнышко, пробивающееся через взгляд янтарных глаз и свет улыбок, вдруг угасло. Потянуло холодом.

И тут, размахнувшись Аза, совершенно для меня неожиданно отвесила пощёчину. Звук удара прозвучал, словно выстрел.

Я смолкла, схватившись рукой за щёку, в изумлении глядя на соперницу.

Винтер проворно вырос передо мной, испуганно хватая за руки:

— Эмма! Нет! Ты первая оскорбила её! Не делай глупости!

Он за неё боялся? Нет, ну как тут не вскипеть?! На меня насылают мертвецов, душат, кидаются с кулаками, а переживают за эту злобную пигалицу?!

— Эмма! — держал мои руки Винтер, будто я невесть что сейчас сделаю с его кралей. — Будь благоразумна.

— Да пусти ты!

— Не держи! — горячилась Аза. — Я её не боюсь! Что ты хочешь мне доказать, чудовище? — накинулась она на меня. — Вся ваша охотничья свора расправится со мной так же, как сделала это с моей сестрой? Я не Иланта. Со мной будет сложнее. Гораздо сложнее, Чёрная Дама! Так и передай своему Королю.

— О чём ты? — выпалил Винтер. — Хоть понимаешь, что несёшь?! Какие охотники? Какая Черная Дама?! — рычал он на ту, что обнимал ещё минуту назад.

На сердце потеплело. Всё-таки я, то есть мы с Эммой, пока ещё для него важнее этой выскочки Азы.

— В чём ты смеешь обвинять мою сестру?

— В убийстве моей сестры! — с исказившимся от ярости и боли лицом прошипела Аза.

— Это безумие! Эмма? — глядел Винтер на меня так, словно хотел взглядом вырвать из меня ответ. — Это ведь неправда? Ты непричастна к смерти Иланты?

Я оказалась словно под перекрёстным огнём Азы и Винтера. Словно меня обливало кипятком и замораживало одновременно.

— Неужели же ты думаешь, что она скажет тебе правду? — негодующе рассмеялась Аза. — Конечно же, она будет всё отрицать. Разве это не ясно?

У меня было такое чувство, будто чужие ледяные пальцы стискивают виски и затыкают рот. Было тяжело дышать.

В тигриных глазах Винтера множились тени. Вот боль. Вот разочарование. А вот надежда во всём разувериться.

— Конечно, я стану всё отрицать. Я не убивала твою сестру, — заявила я, чувствуя себя отчаянной лгуньей.

И в то же время я не лгала. Я говорила чистую правду. Что бы там не натворила Эмма Дарк, я, Алина Орлова, маленькая серая мышка из маленького провинциального городка, может быть, и не блещущая никакими талантами, точно уж не была убийцей.

Бальзамом для души стал вздох облегчения, сорвавшийся с губ Винтера:

— Ты можешь в этом поклясться, Эмма?

Сомнение проскользнуло в душе — что, если на руках этого тела есть кровь, которой нет на моей душе? Но боязнь потерять Винтера оказалась сильнее:

— Могу, — сказала, как в воду ледяную кинулась.

— Она лжёт! — заломила руки Аза. — Да более жестокой лгуньи свет не видел. Винтер! Если завтра Хант Жертвой назовёт тебя, думаешь, у неё дрогнет рука? Нет! Не дрогнет! Она вступит в игру и уничтожит тебя, не раздумывая. Ради того, чтобы приблизиться… не к Ханту, его она тоже не любит. Эта сучка понятия не имеет о любви. К власти. Власть и могущество единственное, что её интересует. Единственное, ради чего она готова босиком ходить по раскалённым углям. Почему ты не способен этого видеть? Ты сгоришь! Как же больно видеть это и ничего не суметь сделать!

На глазах Азы сверкнули слёзы. Она в отчаянии покачала головой и с ненавистью обернулась ко мне: