Пилигрим

Кстати, самому Михаилу уже не раз намекали на то, что неплохо бы привести себя в подобающий вид. Как ни странно, Кирилл на него не давил. Но неизменно указывал на необходимость этого, не забывая упоминать о скидке на нахождение в дальнем гарнизоне. Но ведь в трофеях у порученца есть чешуйчатый доспех. Н-да. Памятуя о том, как именно он ему достался, Романов точно не собирался облачаться в столь ненадежную броню.

Глава 18. Набег

— Господин! Господин!

Девчушка лет двенадцати выбежала из кустов прямо под ноги Орлика. Михаил тут же натянул поводья. Оно вроде и шагом двигались. Но соплюхе много ведь не нужно. Малость наддал и здравствуй попа новый год. Мало, что опрокинет, так еще чего доброго и покалечит.

— Сдурела! Ты чего под копыта бросаешься? — возмутился Романов.

— Простите господин. Помогите.

— Тихо девочка, — произнес спешивающийся воин Георгий. — Все хорошо, — увещевая начал он подходить к ней.

У этого дома три младшие сестренки остались. Парень вообще, по сути своей домашний. Но ничего не поделаешь. Собрала родня воина фемного войска, посадила на коня и вручила лук. Таковы условия владения землей, на которые они согласились.

Арсений бросил по сторонам тревожный взгляды. Извлек из тула трофейный лук и потянул стрелу. Одновременно с этим приблизился к Михаилу.

— Декарх, отдай приказ приготовиться к бою, — тихо произнес он.

— Зачем? — удивился парень.

— Посмотри на нее. Она от кого-то убегала. И это был не ухажер.

— Рано ей еще, — буркнул Романов и тут же повысив голос, но без надрыва скомандовал. — Приготовились к бою.

Хм. Надо бы сигналы придумать какие. Или спросить у Арсения. Может на велосипеде уже давно катаются, а он его изобретать собрался.

— Что случилось девочка? — наконец поинтересовался он у девчушки.

Георгий уже держал ее за руку, чтобы она не убежала. Но та не стала даже дергаться. Не будь она уверена в том, что это солдаты империи, то не выбегала бы к ним. С другой стороны, причина для этого должна быть достаточно веской. Все же военные во все времена имели двойственную репутацию и дурное им приписывали с завидной регулярностью.

— Турки. Они утром напали на нашу ферму и всех угнали. А я убежала.

— Большая у вас была ферма?

— Десять мужчин.

Женщин и детей тут не считали. Как впрочем и повсеместно. Чего их считать, если податными считаются только кормильцы. Они же и защитники. Но в среднем, если мужчин было десять, то в общем население фермы составляло человек сорок. Хм. Вообще-то уже деревенька получается. И пусть в империи учитываются только мужчины, на невольничьих рынках продают всех. Даже для стариков имелась своя цена, в две-три номисмы. Вполне достаточно, чтобы турецкие воины угнали в полон и их. Главное, чтобы осилили путь.

И кстати, Михаилу совершенно непонятно, отчего учету подлежали только мужчины. Может только они и являются податными, да только первыми покупателями таких невольников были вовсе не арабы или турки, а сам император Восточной Римской империи. Византийцы практиковали выкуп своих граждан. Причем всех. И стариков в том числе.

— А турок сколько было? — поинтересовался Михаил.

— Пятеро.

— Ты ничего не путаешь, девочка?

— Нет. Их было пятеро. Они убили дядю Ираклия и сына его Зосиму. Ипатий хотел убежать, но его поймали и сильно побили. А я спряталась в кустах. Потом они всех связали, разграбили дома, погрузили вещи на повозки и отправились туда, — девочка махнула рукой, указывая в направлении турецкой стороны.

Пятеро. С другой стороны, волки и овцы. Чему тут удивляться. Хм. Вообще-то есть чему. Люди ведь живут на границе. И что же, в домах нет оружия и они даже не помыслили о защите? Двое попытались дать отпор и тут же были убиты. Впрочем, чему тут удивляться. Крестьяне же.

И вообще, власти никогда не были заинтересованы в том, чтобы население могло себя защитить. Это прерогатива государства. Н-да. И вот тогда заходят в село пятеро ухарей и ставят его в неприличную позу зю. И все это глотают. Потому что их приучили к тому, что защищать себя и своих близких себе дороже.

Михаилу казалось, что уж в эти-то суровые времена все иначе. На деле же, это похоже суть любого государства. Даже если оно изначально формируется на других принципах, постепенно все опять сводится к тому, что власть сосредотачивает в своих руках репрессивный аппарат, и упрощая себе жизнь, начинает выдавливать из людей любую волю к сопротивлению, даже если это враг. Лучше уж пусть угонят и убьют какую-то часть людей, чем те возьмутся за оружие отстаивая свои права. Ну-у, во всяком случае он видел все именно так.

— Что скажешь Арсений? — отъехав с ветераном в сторону, поинтересовался Михаил.

— Это может быть и небольшой отряд большого набега. А может просто один какой-нибудь бек собрал своих воинов и отправился за добычей. Только одни рабы могут принести около двух сотен номисм. Прибавь сюда награбленное добро и уже получится куда больше.

— И что ты предлагаешь?

— Ты знаешь, как организуют набеги?

— Н-нет.