Пилигрим (СИ)

Оттого и подразумевается (но вслух отнюдь не произносится и уж ни в коем разе в споре не утверждается!), что в чайной церемонии главным является не злоупотребление вкусом, а сокровенная встреча чувств в подходящее время года и в надлежащем окружении из утвари. Предназначение ее - очищать душу от дурных мыслей, прояснять сознание и привести к свободе духа. Тя до заключает в себе истину ваби-саби, что есть красота суровой простоты и просветленной печали, чему сопровождение соответствующее предоставляет до предела простая и тесная чайная комната и простота форм всей чайной утвари, творя окружение с одной стороны простым почти до примитивного, с другой же предоставляя ему распространяться вплоть до бесконечности. Как тебе должно уже неизбежно открыться, о мой благородный слушатель, в таких ограничениях и строгости принципов пребывая, далеко не во всякое время чайная церемония уместна, так, в пору первого снега или в дожди, или в пору упадания желтых и красных кленовых листьев она соответствует вложенной в нее сокрытой сути, тогда как в жаркий летний зной вряд ли проникнешься ее прелести и постигнешь ее благотворный результат.

Знаменитый мастер чайного пути, сэнсей Сэн-но Рикю изложил четыре принципа чайного ритуала, переведя на письмо передававшуюся изустно многовековую традицию, в которых признал гармонию, чистоту, спокойствие и почтительность. Сказать лучше его мне не суметь, потому повторю лишь то, что заложилось в памяти моей из его слов - в природе все согласуется, и гармония есть сознательное избежание противоречия духа и окружающей его красоты, установление через усилие воли преимущества законов бытия перед собственной неудовлетворенностью, и постижение истины, которая и есть красота. Чистота же, в любом смысле, есть отсутствие лишнего и неуместного, что относится как к грязи, так и к обуревающим мыслям дурного склонения, что и дополнительного толкования не требует. Успокоение ума дает способность видеть вещи такими, как они есть, а не искаженными вожделениями, алчностью, неудовлетворенностью или завистью; в конечном итоге и самого себя узришь неискаженным и придешь в лад с самим собою. А уравновешения достигнув со всей вселенной, возродится в душе почтительность, коя не позволяет ранить другого и причинить ему обиду, ибо все есть едино и, посягая на другого, наносишь поранение самому себе.

Все есть неслучайное проявление, все приходит в мир свыше - и дела небесные, и дела рук человеческих, отчего и не подлежит умалению а должно сохраняться от посягательства. Приходя же к постижению сей созвучности, вспомни Вималакирти сутру: "Если мысли чисты, то все чисто, если мысли нечисты, то все нечисто", и начни самоестественно с себя, не требуя от окружающего некоего "первого шага", после чего якобы и ты готов измениться, ибо это - противоречие. Мацуо Басё сказал: "Кто не видит во всем цветка, тот дикарь. Изгони дикаря, следуй творящей силе и вернешься к истине".

Истина есть красота, что не означает вечности красоты. Красота постоянна и изменчива, она заключена в неповторимости - мэдзурасиса - каждого мига бытия, красота есть не неизменность мертвого, а отражение одной преходящей сути в другой, что исключает для яматосцев сотворение красоты путем повторения одного и того же, что другие народы именуют узорочьем. Красота, а соответственно - истина - каждый раз рождается заново. Довелось мне видеть и примеры такого понимания красоты, пребывая в Киото в садах Рёандзи, в котором кроме камней ничего иного и нету, однако же расположение необработанных камней на земле произведено неизвестным создателем таким изысканным способом, что внимательное созерцание их направляет душу в поток успокоения и очищения и изумляет редкостным сочетанием простоты и бесконечной глубины. Достойно удивления также и то, что для очищения мыслей подразумевается отнюдь не погружение их в сонную одурь, а постоянное движение ума в наблюдении, сопоставлении и размышлении, тогда как внутреннее глубинное состояние ума должно пребывать в полном покое, что, прежде всего, сложно постигнуть, а затем, не будучи вскормленным с младенчества этой традицией, еще сложнее объяснить себе процесс, который даосы объясняют так: "Колесо движется потому, что ось неподвижна", отчего озарение достается лишь полным напряжением сил, и не всякому доступно есть.