Из-под этого невесомого покрова открылось еще одно, таинственное и как бы формы не имеющее, одеяние волшебства, коему даже недостаточно слов на языке людском, дабы переложить его сущность. Ибо что есть волшебство? Калантина утверждает, что волшебство есть символизм, и в этом есть справедливость:
Символ ласки - туннель за туннелем, волшба за волшбой.
В себя самого загляни, открывай свои дороги в Ничто.
Истина там, во тьме, и во тьме ты иди, мыслящий бродит во тьме.
Символ, таким образом, есть записанное иносказание, а иносказание - устный символ. Но ведь и всякая мудрость, философия или учение, в откровении своем обращаются к символу, как к универсальному языку, только и способному вложить в разум человеческий сверхъестественные категории добра и зла, допустимого и запретного, всего того, что в жизни существует не в образе предмета, а в виде неведомого понимания, что обозначается без прямого на него указания, как вода, камень или огонь, а беспредметно, или же символически - вот, дружелюбие, символ коему два щенка, или вот доброта, символ коей тепло солнечного луча, или верность мужская и постоянство, чему символ чертополох цветущий, или девство невинное и чистое, символ которому белая лилия (а помершую в девичестве означают символически белою лилиею с поломанным стеблем), или любовь, чему символ или два лебедя, или два голубя, чьи пары до смерти неразлучны, правда, тако же есть и у черных воронов, однако они по непредсказуемому истолкованию почитаются символом беды или даже смерти. Символ помноженный на намерение, выражаемое сильнейшим пожеланием наступления сего последствия, и готовность принести в пожертвование либо нечто драгоценное - как кровь свою или близкого своего, либо нарушив правила, законы и установления, в иное время строго исповедуемые, осквернив погребение или общепринятый символ добра и благости, причинив невинному боль или смерть - все это, по мнению большинства сведущих, и есть содержание магического искусства, что иначе волшебством полагается. Сия способность может проявлена быть как качество, дарованное от рождения, и в таком виде мало чем отличается от стихии, что неуправляемо людскими поползновениями, а живет лишь внутренней своею логикой ведомая, не разбирая, что и кто пред нею восстает, и правого от виноватого не отнюдь отделяя; опасность этого очевидна всякому, окромя носителя дара сего, коий вскорости проклятием для владельца своего оборачивается, а почасту и погибель ему несет, а уж безумие - так и всенепременно. Возможно также, некоторые задатки дара имеючи, пусть даже и в латентности, воспитать их в сильнейшую степень путем трудолюбивого и упорного учения, что обыкновенно гордынею да жаждою власти питается, побуждая соискателя к перенапряжению сил своих и к попранию им законов божеских и человеческих, а уж как употребит он свое умение, того никому и неведомо, но большею частью идет оно ради собственного мирского удовлетворения, а не открытию вечных истин и не облегчению жизнетворчества малых сих, нет, овладевший тайными учениями приобретает власть над владыками и простолюдинами, и получает в свое использование тела и души и человеков, и дочерей их, и имущество их с домашними скотами и нивами возделанными, и злато и камни в изобилии; оборотной стороною сего является вечная неудовлетворенность всем имением своим, что горит в нем неугасимо аки пламень в печи, сожигая его изнутри, покуда весь он не изойдет серным дымом и не рассыплется сажею зловонною.