Пилигрим (СИ)

Итак, спустя малое время, нужное для возжигания очагов и закипания воды, коей было в изобилии в водоеме и была она достаточно чиста, хотя и уступала по чистоте, вкусу и запаху более привычной мне воде подземных источников родины моего детства, пища была приготовлена и роздана соответственно званиям. Так, невольники получили по гарнцу вареной чечевицы, сдобреной толикой курдючного жира, свободные караванщики сверх того имели большую пиалу отвара из баранины с красным перцем, воины получили по большой пиале отварной баранины и чечевицы, сколько душе угодно. Мне подали зажаренные на железном рашпере бараньи почки, не очищенные от почечного жира, и, по моей просьбе, несколько отвара, чего для моих скромных потребностей было вполне достаточно. Проводник, хотя и было замечено его пробуждение, к еде не прикоснулся, а его доля состояла в мясе, чечевице, отваре с зернами привычной ему зиры и сладкой тягучей массе, неизвестно из чего его племенем приготовляемой, называемой "лукум", которую они ценят, как лакомство, мне же вкусы их дикарские представлялись отвратительными. Затем наступило время напитков и размышлений. Один, известный язычеством своим, но толковый в хозяйственных делах ромей Анкус Марциус рекомендовал для сохранения рабочих качеств обеспечивать рабов изрядным количеством разбавленного уксуса, и совет его стоит принять во внимание, поскольку в жарком климате кислота способствует предотвращению лихорадки, которой многие, исполняющие грязные работы, подвержены. Но даже добрый совет действенен лишь в той части, в коей соответствует внешним обстоятельствам, и так как мы не имели довольно уксуса среди своих припасов, а взять его было неоткуда, следовало обходиться наличием продовольствия во вьюках, а не сетовать на невозможность поступать по писаному. Потому невольники вдоволь пили кипяток с разваренным в нем кислым гранатовым семенем и финиками, караванщики варили кофейные зерна, но делали это абсолютно по-варварски, то есть просто раздавливая плохо прожаренные зерна между двумя камнями и заливая крутым кипятком, воины предпочитали добавлять к плохому кофе финиковое вино, впрочем, тоже отвратительного качества, мне же готовил кофе специально обученный мною караванщик из свободных. Наполнив малую медную жаровню отборными кофейными зернами мокко, он осторожно поджарил их на остывающих угольях очага, непрерывно помешивая, встряхивая жаровню, а когда над зернами заклубился синеватый ароматный дымок, брызнул на них водою и тотчас снял с огня. Затем я вынул из своей сумы маленькие жернова, к которым искусством механического рода были приспособлены рукоятки, и ящичек, куда собирался истертый в порошок кофе. Посредством этого изумительного механизма я в самое малое время мог изготовить для собственного употребления порцию кофе, перемолотого настолько тонко, насколько это вообще способно достигнуть человеческими способностями. Теперь в ход пошла медная же турка на длинной деревянной ручке, что требует известной сноровки в обращении, дабы не сжечь ее на костре, однако исключающей ожоги рук, мешающие в дальнейшем жить, испытывая наслаждение от собственного существования. Наполненную кофейным помолом, вареным сахаром и налитую до самого расширения горла водой турку, мой доверенный караванщик закопал в угли и оставался при ней до самого закипания, чтобы не дать бурлящему кофе выплеснуться в очаг, что по аравийским понятиям совершенно недопустимо. Эту процедуру следовало повторить не менее трех раз, и вот, наконец, я получил медный стакан восхитительного напитка и испытал неземное блаженство его употребления. Остатки кофейной гущи я по обычаю даровал своему караванщику, безмерно благодарившему меня за столь незначительное проявление милости. Механическое же приспособление я собственноручно убрал в суму, не доверяя сей тонкой процедуры какому-нибудь неотесанному мужлану. И, хотя чудесный ящичек с жерновцами обошелся мне в целую половину цехина, что на том базаре соответствовало стоимости молодого осла или рабыни, искусной в ведении домашнего хозяйства, я не жалею такой безумной траты золота на великое удовольствие. Я же принялся за составление записок нашему путешествию, и этот напряженный труд занял мои мысли и руки до самого появления местных людей.

Так начался девятый день месяца Амшир, девяносто третий день нашего путешествия и второй день нашего пребывания в оазисе Данданкан, имя которого означает дрожащий и вибрирующий звук колокольчика, надеваемого на шею верблюду, возглавляющему караванное шествие в бескрайних песках аравийских пустынь.

3