Пилигрим (СИ)

Странствие наше ничем не омрачалось в течение всего дня, собаки искали опасность, но находили временами лишь толстых сусликов и тарбаганов, которых тут же и употребляли на поддержание сил, так что нам даже не приходилось заботиться об их пропитании - мы же воздерживались от этой добычи, поскольку она была нечистой и людям не подходила. По милости вседержителя, господа миров, ослы наши были полны сил и шли в меру своих способностей, а путники, и стар и млад, достойно сносили тяготы путешествия, обычные для него. И мы прошли изрядную часть пути, с радостию обращаясь к знакомым приметам, которые мы узнавали из предыдущего - вот заметная скала, с одной стороны черная, а с другой рыжая, выгоревшая под палящим солнцем, а вон куст саксаула прицепился на склоне бархана и что есть силы удерживает корнями пересыпающийся песок и не дает ему покинуть насиженное место, а вот и известное место, покрытое каменным плитняком, будто площадь в поселении, хотя лишь всевышнему ведомо, чьих рук это дело, или же прихотью природы оно создано. Нет ничего веселее для души, когда узнает она признаки мест, в которых она пребывала в прежние времена и что сулит скорое избавление и перемены, и надежды на изменение судьбы. Я же был вполне счастлив исполнением обязанности по обету и душа моя возрадовалась и ликовала, хотя еще многое и многое предстояло осуществить, однако же первый шаг к тому состоялся и оказался он вполне удачным, так что порою посещала меня грешная мысль о том, что подобная арабской кобылице судьба обернулась мне удачными обстоятельствами, и сегодня я сызнова очутился в седле, а не наоборот.

По прошествии же известного времени, как стал день клониться на убыль и солнце скрылось за горизонтом, стали мы на ночной бивак, дабы переждать темное время и сопутствующие ему опасности - как дикого зверя, так и ночного татя, как опасности для животных при передвижении в темноте, так и необходимости предоставить толику отдыха и измученным животным, и уставшим людям. И мы устроили совсем небольшой очаг, лишь бы согреть некоторое количество целебного и восстанавливающего силы питья, сняли поклажу с ослов и пустили их, стреноженных, искать остатки травы и иной растительности, чтобы напитаться, а также задали им корму и питья из дорожных припасов. Люди мои дали отдых утомленным телам и погрузились в сон, я же взял себе первую и четвертую стражи, а сменить меня должны были Мудрейшая и Рахель. Так вот сидел я у очага, а подданные мои уснули, и с гордостью я хранил их покой и знал, что судьба смилостивилась к нам, и дала мне в руки способ возобновить величие Джариддин, и я чувствовал ее благосклонность на себе. И стража сменялась стражею, и я позволил себе вкусить ночного отдыха, который уравнивает раба с владыкою и всем без изъятия дарует сладость свою, и в положенное время я встал на четвертую стражу, и вновь отошел ко сну. И вот, в предрассветном сумраке меня разбудила Мудрейшая и обратила внимание мое на черное облако, весь горизонт скрывшее наподобие гор Памира, которые останавливают взор и не дают ему проникнуть далее пределов, сими горами определенного, и сказала:

- О, Элиа, душа моя в тревоге, видишь ли ты это?

И я отвечал:

- О, да, я знаю, что сие означает, и ведома мне опасность, которая подстерегла нас. Черная буря в песках смерти подобна, если только неожиданностью на голову падет, а иначе же она есть угроза страшная, но не смертельная. Поднимай же людей и пусть они поделают укрытия для себя и для животных, а я соберу ослов и приведу к нам.

- Слушаю и повинуюсь, - отвечала Мудрейшая, и кинулась исполнять со всей возможной энергией, присущей более юности, нежели ее старческому телу, а я подхватил недоуздки и побежал к месту, где улеглись на ночлег наши ослы, и я связал одного за другим всех ослов и потащил первого из них к биваку, и ослы, хотя и без особого удовольствия, не смели ослушаться, видимо также в предощущении урагана, и пошли за мною. Собаки же, как звери умные и обходительные, не уступающие разумом многим из людей, уже крутились у очага и жалобно скулили, поглядывая на надвигающееся облако. И мы собрали людей и ослов, и поклажу, и собак между камней, и я приказал укутать головы ослов одеждами и обвязать вервием из имеющегося, а всем людям велел прижаться к ослам и удерживать их, если они вздумают бежать куда от испуга, а собак скрыть под одеждами, а людям сказал укрыть голову под одеждами и, лишь буря накроет нас крыльями ужаса и ухватит когтями песка, затаиться, закрыть глаза, и ожидать ее прекращения, уповая на всевышнего и вознося ему моление краткое и искреннее. И повиновались мне люди.