Пилигримы

– Ты имеешь в виду уютный домик покойного Андроника?

– Именно его, граф, – кивнул Саллюст. – Место тихое, незаметное и недоступное взгляду ревнивых мужей.

– Я на тебя полагаюсь, Пьер, – дружески похлопал по плечу ловкого пособника Раймунд. – И никогда не забуду твоих услуг. Можешь не сомневаться.

Барон де Лоррен провел не самый лучший день и вечер в своей жизни. Благородный Симон был ярым приверженцем Рожера Сицилийского, но пока что скрывал свои взгляды от окружающих. Разумеется, его любовь к благородному Рожеру, претендующему на лакомый кусок, не была бескорыстной. Лоррен счел бы себя последним идиотом, если бы даром согласился таскать каштаны из огня для другого человека. К счастью он нашел в лице короля Сицилии умного и предусмотрительного сеньора. Рожер, надо отдать ему должное, денег на благое дело не жалел. Число его приверженцев в Антиохии стремительно возрастало, особенно среди нурманов. Французские бароны пока упирались, но отнюдь не из любви к выскочке Раймунду де Пуатье, а исключительно из чувства недоверия к чужаку Рожеру. Благородный Симон не терял надежды привлечь на свою сторону главу французской партии коннетабля Влада де Русильона, человека упрямого, но далеко не глупого. Этой цели как раз и должен был послужить брак между Раулем де Сен-Клером и Аделью де Русильон. Благородный Рауль был единственным сыном Симона, но в данном случае ни о какой жертве с его стороны не могло быть и речи, ибо молодой человек по уши влюбился в свою невесту. Барон де Лоррен рассчитывал, что этот брак станет первым в череде союзов между нурманами и французами и тем самым снимет все подозрения последних насчет коварства как Рожера Сицилийского, так и самого барона. Игра велась с дальним прицелом, но, увы, круто изменились обстоятельства, перепутав все расчеты умных и дальновидных людей. Крестовый поход, затеянный папой Евгением, сам по себе не сулил больших проблем королю Сицилии, но, к сожалению, последовавший за его безоблачным началом ход событий грозил разбить вдребезги надежды благородного Рожера. Вместо того чтобы идти на Эдессу, Людовик оказался в Антиохии, возможно даже вопреки своей воле. И его появление здесь сразу же укрепило позиции Раймунда де Пуатье. Этого выскочки и самозванца, не имевшего на графство никаких прав. В какой-то мере этими правами располагала благородная Кристина, на что Симон неоднократно намекал ее супругу барону де Вилье. Но благородный Альфонс оказался до такой степени ленив и глуп, что рассчитывать на его амбиции в борьбе за власть было бы верхом наивности.

Барон уже собирался отправиться в спальню, когда Рауль сообщил ему о приезде гостя. На лице молодого человека было написано недоумение, да и сам благородный Симон не сразу взял в толк, зачем он понадобился шевалье де Лавалю, которого в Антиохии считали изменником, переметнувшимся на сторону мусульман. Благородный Герхард здорово рисковал, ибо в столице графства хватало людей, готовых, не моргнув глазом, отправить на тот свет этого прожженного авантюриста. Симон тоже не числил Лаваля в кругу своих друзей, но, тем не менее, решил все-таки выслушать далеко не глупого человека.

– Зови, – коротко бросил он сыну и потянулся к кувшину с вином.

Симон не видел Герхарда более десяти лет, к тому же знакомство их было мимолетным, тем не менее, он отметил, что анжуец мало изменился за эти годы, разве что седая прядь появилась в его темных волосах.

– Чем обязан, шевалье, столь поздним визитом? – без обиняков спросил барон, жестом приглашая гостя садиться.

– Общностью интересов, – сразу же взял быка за рога Герхард.

– До сих пор я не числил тебя другом Рожера Сицилийского.

– Зато я никогда не был ни его, ни твоим врагом, благородный Симон.

– Это правда, – не стал спорить хозяин. – Но ты ведь служишь Нуреддину?

– Прежде всего, я служу самому себе, барон, а эмиру я всего лишь оказываю кое-какие услуги дипломатического характера. Разумеется, за плату.

– Каждый зарабатывает на жизнь, как умеет, – криво усмехнулся Лоррен. – Почему ты решил, что наши интересы совпали?

– Почтенный Нуреддин хочет удержать за собой Халеб, полученный в наследство от отца. Согласись, благородный Симон, желание понятное.

– Не спорю, – пожал плечами Лоррен. – Но на Халеб имеются и другие претенденты.

– Ты, конечно, имеешь в виду в первую очередь Раймунда де Пуатье, барон. Но ведь его успех обернется твоим поражением. Если граф Антиохийский возьмет Халеб, то на претензиях Рожера Сицилийского можно будет поставить жирный крест. В этом случае, ему никогда не утвердиться в Святой Земле. Зато мстительный Раймунд не оставит в покое человека, помогавшего его лютым врагам.

– У Раймунда руки коротки, шевалье, – нахмурился Лоррен.

– Они отрастут благородный Симон, как только граф захватит Халеб. Среди рыцарей короля Людовика найдется немало таких, которые захотят остаться на Востоке, и они с удовольствием принесут вассальную присягу благородному Раймунду. В этом случае нурманы окажутся в Антиохии в меньшинстве, а повод для расправы у ваших противников уже есть.