Пилигримы

Визит к Жозефине был отложен на следующую ночь. Правда, Михаил Палеолог в последний момент отказался присоединиться к гулякам, сославшись на дежурство в императорском дворце. Андроник Комнин счел причину уважительной, а Никифор Дука мысленно поздравил своего приятеля с удачей. К сожалению, сам он не мог уклониться от встречи с покладистыми девушками из притона, а потому вынужден был и дальше тащить непосильное бремя смертельного риска на своих хрупких плечах. Его попытка убедить грозных чужаков в том, что Андроник привезет гостей к Жозефине в любом случае, будет среди них Никифор или нет, успехом не увенчалась. Шевалье с седой прядью поднес к носу Дуки увесистый кулак и настоятельно посоветовал ему не уклоняться от выполнения долга. Эта угроза взволновала Никифора, и он забыл предупредить своих заботливых опекунов, что посетителей будет больше, чем ожидалось, ибо в заведение тетушки Жозефины кроме двух швабов явятся еще и скифские бояре во главе со своим князем. Дука вспомнил о скифах уже на пороге, но возвращаться не рискнул из суеверия.

– Теодовит встречался сегодня с Конрадом, – сказал Одоакр, потягивая вино и пристально при этом глядя на Герхарда. – Папскому легату удалось убедить короля, что Дамаск должен стать целью предстоящего похода. Мануил уже обещал выделить византийский флот для переброски наших людей в Иерусалим.

– Спасибо за помощь, маркиз, – усмехнулся Лаваль, – ты снял камень с моей души.

– И наполнил твой кошелек звонкой монетой, – усмехнулся Вальхайм.

– Не буду скрывать, благородный Одоакр, мне хорошо заплатили сторонники Рожера Сицилийского. Взятие Халеба крестоносцами обернулось бы торжеством Раймунда де Пуатье, нынешнего графа Антиохийского. Как ты понимаешь, король Рожер не мог этого допустить.

– Большая сумма? – вскинул левую бровь маркиз.

– Свою долю ты получишь в Иерусалиме, благородный Одоакр. Три тысячи денариев тебя устроят?

– Ты щедро платишь своим наемникам, шевалье, – ехидно заметил Вальхайм, явно довольный обещанием.

– Не наемникам, маркиз, а союзникам, – поправил его Герхард. – Мы с тобой славно поработали в Константинополе, почему бы нам не продолжить сотрудничество в Иерусалиме.

– Ты думаешь, из этого выйдет толк? – насторожился маркиз.

– Видишь ли, благородный Одоакр, для коронованной особы мое заявление возможно прозвучало бы слишком смело, но я считаю, что иной раз город выгодней не брать. Не взятый Халеб уже принес и тебе, и мне немалый доход. Что уж тут говорить о Дамаске, где речь будет идти о десятках тысяч денариев.

– Интересная мысль, – задумчиво проговорил маркиз. – Давай продолжим этот разговор в Иерусалиме.

– Я найду тебя там, чем бы не закончилось наше нынешнее предприятие.

– Ты не уверен в успехе?

– Случайность порой разрушает даже великие замыслы, – пожал плечами Герхард. – Но двадцати хорошо вооруженных негодяев вполне достаточно, чтобы отправить на тот свет четверых гуляк, не подозревающих о засаде.

– А охрана на улице?

– Ими тоже займутся. Я все предусмотрел.

Увы, как вскоре выяснилось, самоуверенный Герхард поспешил с выводами. Вальхайм, с удобствами расположившийся у окна, сразу заметил нестыковку, возникшую непонятно по чьей вине. Гостей оказалось не четверо, а семеро. Скорее всего, Андроник и Фридрих, которых Одоакр узнал почти сразу, прихватили с собой еще нескольких шалопаев.

– Ты их видел, Герхард? – спросил маркиз, не оборачиваясь.

– Я предупредил Селевка, что гостей может быть больше. Не думаю, что эти трое окажутся для него серьезной помехой. В его распоряжении два десятка опытных воинов, побывавших во многих битвах и стычках.

– Надеюсь, ты не собираешься вмешиваться? – нахмурился Одоакр.

– Я не сумасшедший, маркиз, – спокойно отозвался Герхард, – чтобы бросаться очертя голову в кровавую свару. В данном случае мы с тобой всего лишь мирные обыватели, случайно оказавшиеся свидетелями чужой ссоры.

Как и предсказывал Никифор Дука, Андроник взял с собой всего шесть стражников, в обязанности которых входила не столько охрана высоких особ, сколько сдерживание нетерпеливых посетителей, рвущихся потратить свои деньги в объятиях веселых девиц. Развратников в Константинополе всегда хватало, а потому стражники не скучали, то и дело отругиваясь от наседающих клиентов. Скорее всего, и эту троицу в плащах катафрактов они приняли за гуляк. Увы, осознание собственной ошибки пришло к ним вместе со смертью. Стражники не успели даже обнажить мечи и осели кулями на константинопольскую мостовую.

– Началось, – спокойно произнес Герхард, глядя на закрывшуюся за ряжеными убийцами дверь.