Пилот

— Павел Степанович, — вздохнул молодой человек. — Я захватил этого господина, когда он пытался сам себе разрезать брюшину. И у меня нет ни малейшего желания узнать, что он может сделать с вами, если ему представится подобная возможность.

— Господи, дикость какая!

— И мне голову едва не прострелил, — добавил обиженный невниманием эскулапа Михаил. — Кстати, вы меня лечить-то будете?

— Что вы такое говорите, голубчик! — всполошился Крылов. — Конечно же буду. Ложитесь скорее на соседнюю кушетку, и я вас осмотрю… как только закончу с тяжелораненым!

— Вот всегда у нас так: чужие дороже, чем свои, — пробурчал матрос, устраиваясь поудобнее. После чего, посмотрев на едва дышащего японца, добавил с опаской: — Еще укусит, зараза!

Тем временем предприимчивый Горыня, убедившись, что часть топливных баков уцелели и полны авиа керосином, доложил об этом Зимину, который незамедлительно отдал приказ провести тушение пожара на борту захваченного корабля и одновременно начать перекачку горючего в изрядно опустошенные цистерны «Бурана».

Первым, кто вслед за штурмовиками проник на «Таникадзе», оказался Шмелев, сразу почуявший отличную возможность поживы. Он, имея довольно четкое представление о внутреннем устройстве японских корветов этой серии, прихватил с собой приданного ему в особом отделе флота унтера и, не обращая внимания на пожар, прорвался к радиорубке. Где наудачу отыскался поломанный и лишившийся сознания радист. Лампы аппаратуры, конечно, разбились, но сама техника выглядела почти целой.

Что еще важнее, ему удалось вскрыть несгораемый шкаф и добыть журнал радиосообщений и блокнот дешифровщика. Это было по-настоящему важно и очень ценно.

— Господин поручик, — обратился к Шмелеву Мартемьян, — вам не кажется, что вся добыча на борту «Таникадзе» — это наш законный трофей? Не очень красиво с вашей стороны вот так резво дербанить чужое имущество.

— Колычев, бросьте эти шутки, тут дело государственное! Лучше распорядитесь обеспечить охрану и сохранить строжайшую секретность.

— Так я не против, но для начала надо документ составить: опись изъятого. И согласовать, сколько они стоить будут Третьему флоту. По прейскуранту.

— Однако вы и наглец.

— Неужели? По мне, так наглеца вы имеете все шансы лицезреть в зеркале. К слову, вы так вцепились в радиста, а между тем мы смогли взять и капитана, и второго пилота. Правда, они серьезно пострадали, но уверен, наш док их подлатает.

— Это правда? — мгновенно «сделал стойку», словно охотничий пес, особист.

— Не сомневайтесь. Я его лично повязал. Успел за секунду до того, как этот псих чуть не вскрыл себе живот.

— Что ж, это очень хорошо. От лица командования объявляю вам, пилот-стажер Колычев, благодарность.

Март лишь хмыкнул в ответ, всем своим видом показав, что пустышками его не проймешь, а платить все равно жандармам придется.

— К слову, посмотрите, какая толпа к нам несется. А впереди, пусть не на лихом коне, а на лимузине, по всей видимости, некие очень важные персоны. Советую поскорее прятать свою добычу, чует мое сердце, скоро на нее сыщутся новые претенденты… И если вы не хотите ее лишиться, а так оно и будет, если наш командир доложит китайцам чего и как, то лучше не жадничайте, а сразу соглашайтесь на выплату нашего законного вознаграждения.

— Вот так смотрю я на вас, — выглядывая в иллюминатор, сокрушенно заметил поручик, — вроде бы благородный человек и представитель древнего рода, а торгуетесь, как извозчик!

— У меня было тяжелое детство в приюте, — криво усмехнулся в ответ Колычев. — Чугунные игрушки, скользкие подоконники. Так что тьфу на вас, ваше благородие!

— Напрасно ершитесь, юноша, — ничуть не смутился полученной отповедью контрразведчик.

— Тьфу на вас еще раз!

Колычев не ошибся. К упавшему японскому корвету и приземлившемуся рядом русскому рейдеру со всех сторон спешили китайцы. В основном это были военные, которых своевременное появление приватиров спасло от жестокой бомбардировки, но были и гражданские. В том числе женщины и дети. Цветов у них, конечно, не наблюдалось, но неподдельную радость и благодарность на лицах не заметить было трудно.

Когда толпа уже почти окружила «Буран», вперед вырвался роскошный открытый «мерседес», в котором оказался какой-то большой чин. Рядом с ним примостилась на диване переводчица в идеально подогнанной форме, на переднем сиденье слева от шофера восседал телохранитель, выглядевший на фоне своего сравнительно субтильного начальника настоящим великаном. Следом за ним пылили два автомобиля попроще с охраной.

Стоило автомобилю остановиться, как неожиданно легко соскочивший со своего места «бодигард» открыл руководству дверцу и застыл в почтительном поклоне, ухитряясь одновременно сверлить окружающих злым взглядом, а прочие конвойные мгновенно рассыпались кругом, выстроив двойную линию оцепления.

— Интересно, кто это? — спросил у Марта непонятно откуда вылезший Витька.

— Судя по пафосу, минимум сам генералиссимус Чан, — хмыкнул Колычев. — А ты что здесь делаешь?

— Меня Ринат Хабибович вместе с ремонтной партией послал.

— Это зачем?