Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Нас распирает смех. На следующее утро доктор в ужасном волнении, но хвастается всем, что его хотели направить для выполнения особо важного задания. Через несколько дней он узнает о шутке и меняется. Это лучше и для него, и для нас.

В эти дни мы короткое время пользуемся аэродромом в Ровеньках, а затем нас перебрасывают в Горловку, недалеко от Сталина, центра донецкого промышленного района. Снежные бури ограничивают нашу летную активность – собрать в таких условиях эскадрилью в воздухе трудно.

Офицер Швирблат послан мне в качестве подкрепления. На первый свой боевой вылет в район Артемьевска ему приходится лететь лишь со мной. Я лечу немного впереди, поскольку имею больший опыт в полетах во время снежных бурь. Но, поднявшись в воздух, он не идет сразу за мной, а отрывается на большое расстояние. Несколько самолетов «Ла» развлекаются с ним, используя в качестве учебной мишени. Удивительно, но его не сбивают – он летит прямо, не предпринимая никаких защитных мер; по всей видимости, думает, что это самый лучший образ действий. Я вынужден повернуть и занять место позади него, после чего истребители исчезают. После приземления Швирблат обнаруживает несколько пробоин в хвосте и фюзеляже. Он говорит мне:

– Как точно бьют зенитки. Должно быть, это был зенитный огонь, поскольку я не видел ни одного истребителя.

Я говорю с налетом сарказма:

– Я от души поздравляю вас с превосходным бортовым стрелком, который, по всей видимости, ничего не заметил – даже то, что самолеты «Ла» использовали вас для практики в стрельбе.

Позднее, однако, Швирблат превратился в лучшего пилота эскадрильи, став образцом твердости. Все в моем подразделении говорят о нем как о моей тени – во время вылетов он привязывается за мной как репей. Кроме того, он столь же рьяно присоединяется ко мне во всех моих спортивных занятиях. Как и я, он не курит и не пьет. Весьма скоро обнаруживается его высокое летное мастерство. В полеты он отправляется моим вторым номером; часто мы вылетаем лишь вдвоем. Расслабляться не приходится, поскольку Советы пробиваются на западе по дороге от Константиновки к Краматорску в направлении на Славянск, который находится от нас на севере. Здесь число моих боевых вылетов доходит до тысячи. Мои коллеги поздравляют меня и дарят поросенка. Несмотря на упорные просьбы, мой 1001-й вылет становится последним на многие месяцы.

Глава 9 «ШТУКА» ПРОТИВ ТАНКА

Мне дано указание перед вызовом в Берлин сперва поехать домой в отпуск; но я игнорирую указание и лечу в Берлин, чтобы выяснить, куда меня хотят направить. Предстоит какое-то особое задание, и потому мне приходится обращаться в один из отделов министерства военно-воздушных сил. Всему причиной большое количество моих вылетов. Если бы я знал, что так все кончится, я бы вообще не вел счет.

В Берлине никто ничего не знает.

– В таком случае я должен немедленно вернуться в свое подразделение; у меня в полку, по всей видимости, произошла ошибка.

В министерствах и отделах, однако, ошибку не признают из принципа. После многочисленных телефонных звонков мне приказано следовать после отпуска в Рехлин, где проводятся исследования по использованию противотанкового оружия с самолетов. Руководит всем этим капитан Штеппе – мой старый знакомый. После испытаний новое оружие предполагается проверить под Брянском. Это несколько обнадеживает, но все равно это не руководство боевыми вылетами. Я благодарю руководство за присвоение мне звания капитана.

Следующие две недели я провожу, катаясь на лыжах в окрестностях местечка Сант-Антон. Здесь проходят большие соревнования по лыжам. Как хороший лыжник и старший по званию офицер, я возглавляю участвующих в соревновании офицеров люфтваффе. Под моим началом немало известных спортсменов – Йенневайн, Пфайфер, Габел и Шулер, – поскольку они тоже служат в люфтваффе. Отпуск получается прекрасным, и после этих двух недель в меня словно вставили новые аккумуляторы.

Мне не хочется лететь в Рехлин. Я бы предпочел отправиться прямо в Брянск. Экспериментальное противотанковое подразделение уже собрано и проходит предварительные испытания. В нем имеется самолет «Ju-88» с 75-миллиметровым орудием, установленным под сиденьем пилота, а также самолеты «Ju-87» («Штука»), на которых я всегда летал, вооруженные 37-миллиметровой пушкой под каждым крылом. Пушки используют особые боеприпасы с вольфрамовым сердечником, которые могут пробить любую броню. Эти снаряды взрываются только после проникновения в танк. «Ju-87» сам по себе имеет маленькую скорость, но теперь он летит еще медленнее; груз пушек затрудняет пилотирование. Маневренность сильно уменьшилась, а посадочная скорость значительно возросла. Но в настоящий момент важнее вооружение, чем летные качества.