Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Наша разведка подтвердила наличие большого числа средств для переправы в Ейском лимане и около Ахтарска. Они были атакованы «Штуками». Но цели столь малы, а суденышки столь многочисленны, что эти атаки сами по себе не могут помешать русским в осуществлении их планов. Переправа через лиман идет днем и ночью. По воде русским нужно преодолеть расстояние около 45 километров. Озера соединяются небольшими каналами; русские двигаются все ближе к Темрюку, в тыл Кубанскому фронту. Чтобы отдохнуть, они делают остановки под прикрытием высоких камышей, в которых обнаружить их с воздуха крайне трудно. Тем не менее, когда русские снова отправляются в путь, им приходится двигаться по открытой воде. Мы в воздухе с рассвета до заката, рыская над водой и камышами в поисках лодок. Иваны переправляются на самых примитивных средствах; моторов почти нет. С собой иваны берут ручные гранаты и автоматы. В лодке обычно пять – семь человек; на самой большой – двенадцать. Уничтожая эти лодки, мы не прибегаем к нашему специальному противотанковому оружию, поскольку его большой потенциал здесь не нужен, хотя взрыв противотанкового снаряда может нанести несколько больший вред за счет разрыва. Но обычное бортовое оружие с подходящим взрывателем оказывается наиболее удобным. Любой, кто пытается переправиться по воде, обрекает себя на смерть. Потери при переправе серьезны для иванов. Я один уничтожаю семьдесят лодок в течение нескольких дней.

Постепенно сила наступления растет – но это нас не останавливает.

Капитан Руффер, великолепный стрелок из соседней противотанковой эскадрильи самолетов «Не-129», сбит. Приземлившись на островке в лимане, он попал в положение Робинзона Крузо. Руффер оказался счастливчиком – его спасла немецкая штурмовая группа. Скоро Советы понимают, что им следует отказаться от своего плана, поскольку потери становятся слишком велики.

Примерно 10 мая я получаю известие, что фюрер наградил меня дубовыми листьями; я должен немедленно вылетать в Берлин для получения награды. На следующее утро, вместо обычного полета на самолете с пушками на низкой высоте над проливами в районе Керчи в поисках лодок, я лечу в Берлин на «Ме-109». По пути я раздумываю над тем, как мне вернуться в свой родной полк. В рейхсканцелярии я узнаю от оберста фон Белоу, адъютанта командующего люфтваффе, что вместе со мной будут получать награды около двадцати солдат. Они служат в разных родах войск и имеют разные чины. Я сообщаю фон Белоу, что намерен объяснить фюреру, как устал быть на вторых ролях в экспериментальном подразделении и хотел бы снова вступить в командование моей старой фронтовой эскадрильей самолетов «Штука». Я приму награду только на этом условии. Фон Белоу уговаривает меня не делать это и обещает уладить все сам. Мне стоило труда промолчать о моих служебных записках, направленных в министерство авиации.

Незадолго до того, как мы должны доложиться фюреру, фон Белоу приносит известие, что все улажено. Я возвращаюсь в свою эскадрилью с условием, что я должен продолжать исследовать полезность экспериментальных машин. Я с готовностью соглашаюсь. Наконец, я и в самом деле могу порадоваться, что меня награждают дубовыми листьями.

Фюрер лично пришпиливает награды на грудь каждого из нас. И с каждым говорит о положении на фронте, о прошлых планах, настоящих и будущих. Особенно его интересует описание первой зимы в России, а также Сталинград. Все мы поражены, насколько подробно осведомлен фюрер об обстановке. Фюрер не ругает немецких солдат за неудачи – он видит ситуацию точно так, как мы, испытавшие все на себе. Он полон идей и планов и откровенно делится ими с нами. Снова и снова он повторяет, что мы должны выиграть войну против большевизма, поскольку в противном случае мир погрузится в ужасающий хаос, выхода из которого не будет. Таким образом, большевизм должен быть нами сокрушен, даже если его западные союзники не осознают, насколько катастрофической будет их близорукая политика – как для них, так и для остального мира. Фюрер излучает спокойствие, которое передается всем нам. Каждый из нас уходит буквально окрыленный. Через два дня я возвращаюсь в свой полк в Керчь и принимаю командование над своей бывшей эскадрильей.

Глава 10 НА КУБАНИ И ПОД БЕЛГОРОДОМ

Я привез с собой самолеты с пушками и ввел их в состав моей эскадрильи. Если возникает возможность применить экспериментальное подразделение, оно взлетает с нами. Позднее из этих самолетов формируется противотанковая эскадрилья; она действует независимо от основной группы, но ее задачи определяю я. Позднее прибывают остальные самолеты, которые испытывались под Брянском; с ними возвращается к нам капитан Штеппе.