Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Мелитополь – место пересечения дорог, расположенное далеко за линией фронта. Аэродром занят авиационным подразделением, использующим самолеты «Не-111». Наши коллеги сообщают, что предвидится развлекательное представление – из Германии прибыла балетная труппа из десяти прелестных девушек в возрасте от 18 до 20 лет. Мы быстро зачехлили самолеты – их осмотр после перелета переносится на следующий день. Купидон окрыляет всех. Со скоростью молнии мы устремляемся в театр и буквально влетаем туда. Вид прелестных немецких девушек после столь продолжительного пребывания на русском фронте не может не тронуть сердца как молодых, так и старых солдат. Всегда изобретательный любитель развлечений лейтенант Якель рвет все попадающиеся ему по дороге в театр цветы, чтобы составить из них букеты и вручить девушкам. Другие воинские подразделения тоже не хотят ударить в грязь лицом, и между нами возникает острейшее соперничество. Я раздумываю, как мы после долгого отсутствия женского общества будем воспринимать этих девушек: как невероятно обаятельные существа или же сохраним самообладание? Швирблат в этом не уверен. Наконец он изрекает здравую мысль: нам следует снова отправиться на нашу обычную десятикилометровую пробежку, и тогда мы не будем мучиться подобными вопросами.

Утром двигатели снова заводят давно знакомую песню. Наконец мы знаем место нашего конечного назначения – Харьков. Мы совершаем посадку на аэродром к северу от города и отправляемся на прогулку по городу. Город создает совсем не плохое впечатление; это, без сомнения, один из самых приятных глазу уголков Советской России. Небоскреб на Красной площади является типичным образцом советской архитектуры и, даже поврежденный, может служить предметом гордости иванов. Большинство же зданий построено еще при царе. В городе есть парки, широкая сеть оживленных улиц, много кинотеатров; имеется и театр.

На следующее утро с рассветом мы летим на Белгород. В этом направлении нам предстоит совершать боевые вылеты на протяжении последующих нескольких недель. Мы поддерживаем с воздуха наших старых знакомых по Восточному фронту – ударные дивизии, ради которых мы и совершаем свои вылеты. Мы знаем, что на данном участке наши войска идут вперед и потому неприятных неожиданностей не предвидится. За танковыми дивизиями идут дивизии СС «Тотенкопф» и «Гроссдойчланд». Наступление ведется в северном направлении, на Курск, в районе которого находятся значительные силы. Наши дивизии врезаются по диагонали в выступ русского фронта. Он простирается на запад до Конотопа и делает крюк к Белгороду на юге, а на севере граничит с открытой местностью в районе Орла.

Идеальным было бы установить линию фронта на рубеже Белгород – Орел – но смогут ли брошенные в бой войска выполнить эту задачу? Мы всячески помогаем им в выполнении этой задачи, совершая вылеты с рассвета до заката над наступающими частями, которые скоро прорываются на 40 километров в глубь русской обороны и достигают пригородов Обояни.

Советское сопротивление очень сильно, даже в воздухе. В один из первых дней наступления, вылетев рано утром, я при подлете к Белгороду увидел справа впереди от себя летящее выше меня подразделение «He-111». Зенитки открыли по нему огонь и попали удачно. Самолет разлетелся в щепы. Видеть такое тяжело. Нельзя допустить, чтобы жизни наших товарищей пропали безнаказанно. Впоследствии мы атакуем зенитные позиции в этом районе. Во время выходов из атаки на низком уровне я часто вижу поблескивающий на солнце обломок сбитого «хейнкеля». В полдень ко мне подходит капитан люфтваффе и сообщает, что в этот день был убит мой двоюродный брат. Я говорю – скорее всего, он был сбит этим утром северо-западнее Белгорода в «He-111». Капитан удивлен – я сказал точно. Мой двоюродный брат – это уже третий из сыновей дяди, которым предстояло погибнуть в этой войне. Сам дядя позднее пропадет без вести.

Следующие недели приносят большие потери в нашем полку. Мой друг по учебе, капитан авиации Вутка, командир 8-го звена, погиб. Убит и офицер-летчик Шмидт, у которого недавно в небе над Сицилией погиб брат. И в случае с Вуткой, и в случае со Шмидтом не совсем ясно – взорвались их самолеты при нажатии на спуск бомбосбрасывателя или же во время перехода в пикирование. Возможно, имело место вредительство – кто-то устроил короткое замыкание. Несколько месяцев спустя это подозрение снова всплывает в памяти, поскольку происходят аналогичные случаи. Но, несмотря на самое скрупулезное расследование, явных улик найти не удается.