Люди
Ludens
Александр Бенуа и возрождение Версаля
Дани Савелли
Те, кто пишет о родственных чертах Версаля и Санкт-Петербурга, часто забывают, что их сближала и сходная судьба – пренебрежение к этим некогда величественным городам во второй половине XIX века. Название полузабытого романа Всеволода Крестовского напоминает нам, что было время, когда столица русской империи была похожа на трущобы. Но сегодня трудно поверить, что и старинный город французских королей находился в те годы в печальном запустении: Мраморный двор зарос травой, исчезли аллеи парка, дворец стоял пустой, без мебели и произведений искусства.
Забывают также, что в конце XIX века Петербург вновь оказался в чести, а Версаль был спасен от забвения усилиями всего-навсего двух человек. Первым был Пьер де Нолак, поэт и хранитель версальского замка с 1892 по 1920 год. Благодаря его стараниям Версаль преобразился: мебель, странствовавшая по распродажам и пылившаяся на чердаках, опять украсила залы, парк был разбит заново, и Версаль стал достопримечательностью, которую непременно показывали всем официальным гостям Франции. Самым «блестящим и значительным» 1*
гостем Версаля стал Николай II: его визит 8 октября 1896 года был своего рода символической акцией, утверждающей неразрывность исторических связей французского и русского двора.Вторым «спасителем» Версаля оказался Робер де Монтескью. Благодаря этому знаменитому персонажу культуры конца века – денди, поэту, коллекционеру – воскрес светский Версаль. Весной 1894 года Монтескью снял особняк на Парижской улице и стал устраивать вечера, иногда принимая гостей прямо в дворцовом парке – Нолак доверил ему ключ от «святая святых» версальской жизни. Обаяние личности Монтескью, ставшего прототипом гюисмансовского Дез Эсента и прустовского барона Шарлю, помогло Версалю превратиться в одно из самых любимых и модных дачных мест парижской знати. Отчасти благодаря ему Версаль стал и излюбленной темой французской поэзии символизма.