Пинг-понг с самим собой

«Все, – думал Слава, сидя в своем укромном местечке на склоне. – Все кончено. Я боролся, как меня научил дедушка. Казалось, я победил, я стал лучше всех. А вот не так это! Не знаю я, где Сергей путешествовал, но он явно там много играл. И за короткий срок смог научиться. А я не смог. И не смогу. Он быстрее меня; я не успеваю отражать его точные молниеносные удары; две недели назад он так не умел. А я не могу еще лучше, я…» Слава не хотел произносить это ненавистное слово – «инвалид». Но с горечью понимал, что именно это – причина неудач: и в секцию его не приняли, и здесь взял вот один – и обыграл, можно сказать, всухую. Слава столько труда приложил, чтобы затащить тяжелый камень в гору, как вдруг кто-то запросто, мизинцем, спихнул и камень, и его самого с той горы вниз. Все, хватит. Все решено.

– Не буду я завтра больше играть, – буркнул Слава за ужином, ковыряясь в тарелке с гречневой кашей.

– Не будешь, – подтвердил дедушка и, когда Слава поднял на него удивленный взгляд – он был уверен, что дедушка начнет его увещевать, – продолжил: – Мы завтра с тобой в Москву поедем.

– Зачем это еще? – всполошилась бабушка, поняв это так, что дедушка просто увозит Славу с дачи.

– В музей пойдем, – и, отвечая на новый, немой, вопрос бабушки, добавил: – Вооруженных сил. А вечером к ужину вернемся.

«Зачем?» – пожал Слава плечами. Впрочем, в Москву – так в Москву, в музей – так в музей. Тем лучше, что не надо будет искать предлог и отказывать Сергею в игре, когда тот назавтра придет. И, оставив на столе недоеденный ужин, он ушел в свою комнату.

– Здравствуйте, а Слава дома? – спросил Сергей Славину бабушку, придя наутро на их дачу.

– Слава сегодня в Москве, – ответила бабушка. – А ты погоди, не спеши. Чай будешь?

– Нет, – удивился Сергей.

– Ну и правильно, дома у себя, наверное, уже попил. Ты вот что, садись сюда, мне поговорить с тобой надо. – И когда Сергей, не переставая удивляться, сел на стул, заговорила совсем уж несусветные вещи: – Ты как же это так смеешь-то, а? У тебя совесть-то есть? – Сергей не знал, что и сказать: настолько огорошила его атака Славиной бабушки. Он только хлопал глазами и ждал, что будет дальше. – Ну как ты так можешь-то? Слава же хороший мальчик, старается. Да, у него рука малоподвижна, но каким же надо быть негодяем, чтобы пользоваться этим?!

Сергей начинал догадываться, о чем вообще идет речь.

– Чем, – попытался он спросить, —пользоваться?

– А как же это еще назвать?! Выигрывать беззастенчиво у мальчика, который не может как вы, сорванцы, быстро двигаться! Не жалеть его ни капли! Куда это годится? Неужели нельзя играть спокойнее, давая ему возможность также выигрывать?

– Да как же? – совсем уже удивился Сергей. – Это же игра, спорт, там каждый играет как может и каждый хочет выиграть. И он у меня выигрывал. При чем тут…

– Нет, ты со мной не спорь! – перебила его бабушка. – Я долгую жизнь пожила и знаю, что говорю. Добрее быть надо друг к другу! Ну что тебе стоит одну игру выиграть – другую проиграть, а? Так честно будет.

– Да какое ж это честно? – поднял плечи Сергей: с такими аргументами ему приходилось сталкиваться впервые. – И при чем тут добро? Представьте себе фут…

– Еще как честно! – бабушка опять перебила Сергея, не желая даже и спорить с ним: она знала, что она права. Вот еще: этот маленький сосунок будет с ней спорить! Смешно! Но, вспомнив, что цель ее – уговорить, а не сориться, снова улыбнулась. – Ты мальчик хороший, добрый. Ты меня послушаешь. А пока иди, подумай до завтра о том, что я тебе сказала.

С открытым ртом Сергей вышел со Славиного участка, постоял за калиткой, закрыл ее, потом рот, встряхнул головой, как бы отгоняя сон, похлопал озадаченно глазами и пошел на реку. На пятом, дальнем, мостике никого не было, и он уселся там на скамейку.

«С какой это стати я должен проигрывать, если я могу выиграть? – думал он. – Тем более, что раньше не мог, а вот взял и научился. А какая же это игра, если поддаваться? Вот еще придумала!»

Сергей смотрел на коричневую гладь воды. То тут, то там по воде вдруг расходились круги. Говорили, что это рыбы, поднимаясь к поверхности, хватают садящихся на воду насекомых. Во! Тоже в своем роде спорт: насекомым нужна вода, а рыбам нужны насекомые. И первые садятся на воду и думают: успеют они попить, пока их не съедят, или не успеют? Было бы смешно, если бы рыбы поддавались. Ну прямо как волк в «Ну, погоди!»: уже и в углу зажал, и осталось только руки – лапы, то есть, – протянуть и сцапать, но нет – надо еще время потянуть, добыче порадоваться, а заяц за это время что-нибудь придумывает и убегает. Смешно…

Но какая-то, навеянная бабушкиными доводами, смутная мыслишка, что дикий мир – это одно, а мир людской – другое, не давала покоя. «Добрее надо быть друг к другу!» – вспомнились слова Славиной бабушки. Он начинал догадываться, что она имела в виду. Вот он сам – чего он с самого начала хотел? Доказать, что он лучше. Доказал? Да. Так почему бы не поддаться, не проиграть, раз бабушка так просит?