Pink Floyd: Кирпич к кирпичу

действительности не будет вкладывать так много усилий в альбом и гастроли в следующий раз, сколько вложу я. Я очень рад, что Рик играет в группе, но я не вижу никакого смысла… это по-прежнему моя жизнь, большая часть моей жизни, и я не для того боролся за право на существование, чтобы начать раздавать больше кусков, чем заслуживают те, кто находится вокруг меня. (Смеется.) Возможно, это звучит жестоко, но это не жестокость — это суровая действительность. Рик счастлив плавать на своей яхте, но при этом быть участником группы и зарабатывать хорошие деньги. Он не любит взваливать на свои плечи ответственность, поэтому это очень хорошее распределение ролей.

МЭТТ РЕСНИКОФФ: Похоже, тебя не мучает ностальгия по временам, когда вы были тинейджерской рок-группой?

ДЭВИД ГИЛМОР: Я испытываю некоторую ностальгию по тем временам, но мне сорок шесть, это другая эпоха. Есть много парней, ностальгирующих в своих группах, живущих прошлым. Я имею в виду, что это глупо — притворяться. Мы не тинейджерская поп-группа. Мы — большой старый динозавр, и нужно потратить много сил, чтобы он начал двигаться. Это не та же самая группа, что была раньше. Но я по-прежнему люблю ее.

«Musician», август 1992 г.

РОДЖЕР УОТЕРС: ТЕМНАЯ СТОРОНА TV

Арт-рок. «Pink Floyd». «Dark Side Of The Moon». Можно многое сказать о том, что я думаю о Роджере Уотерсе, когда слышу эти слова.

Будучи основной движущей силой «Pink Floyd» с конца шестидесятых до середины восьмидесятых годов, Уотерс стал пионером музыкального экспериментирования с элементами театрального представления, задавшего тон в прогрессивном роке. Это была деятельность, на которую одни смотрели как на честолюбивую реализацию созидательного рок-потенциала, а другие — как на предательство первоначальных рок-инстинктов.

Честолюбие пересекалось с доступностью на диске «Dark Side Of The Moon» (1973), одном из самых продаваемых и самых важных альбомов эры рока, и на столь же блистательном диске «The Wall» шесть лет спустя. Эти альбомы создали Уотерсу репутацию думающего, язвительного социального наблюдателя — что-то вроде рассудочного Пита Тауншенда, влюбленного в свои пристрастия и пытающегося затронуть глубокие темы при помощи рок-музыки.

Группа со скандалом распалась в 1983 году, и Уотерс обнаружил с выходом двух своих сольных альбомов — «The Pros And Cons Of Hitch Hiking» и «Radio KAOS», — что у него осталась только часть огромной флойдовской аудитории. Уотерс получил еще один удар, когда его коллеги по группе выиграли в суде право использовать название «Pink Floyd».

В 1990 году Уотерс нанес ответный удар постановкой благотворительного шоу «The Wall» на месте бывшей Берлинской стены с участием звезд рока. Его первый за пять лет альбом «Amused To Death» только что вышел; идеально структурированный, он поднимает нестандартную тему — влияние телевидения на человечество.

Сорокадевятилетнему Уотерсу не терпится поставить сложное сценическое действо на основе своей новой работы, однако он отправится в турне, только если альбом продастся в таком количестве, чтобы на концертах были аншлаги. Ждущий в арендованном на Лонг-Айленде (Нью-Йорк) доме прибылей, которые начнут поступать с продажи, постоянный житель Гемпшира (Англия) Роджер Уотерс рассказал по телефону нашему корреспонденту о новом альбоме и о принципах, лежащих в основе его музыки.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Как возник замысел «Amused To Death»?

РОДЖЕР УОТЕРС: Название альбома появилось благодаря Нилу Постмэну, написавшему короткую книжку под названием «Amused To Death», книжку об истории средств массовой информации, в частности как они связаны с политикой — то есть как изменилась ситуация с тех времен, как речи Линкольна стали доступны большинству людей.

В какой-то момент у меня возник довольно гнетущий образ неких пришельцев, наблюдающих гибель нашей планеты, которые прилетают на своих космических кораблях, обнюхивают все вокруг, находят наши скелеты, сидящие у телеприемников, пытаются определить, почему мы умерли раньше срока, и приходят к заключению, что мы развлекли себя до смерти.

Работа потихоньку пошла, поскольку я начал все больше и больше интересоваться чрезвычайно мощным и всеохватывающим влиянием телевидения на человечество. Моя главная мысль такова: когда телевидение становится коммерческим и превращается в источник дохода, оно делает нашу жизнь банальной и бесчеловечной.

Итак, я заинтересовался идеей телевидения, имеющего две стороны, которое может быть прекрасным средством для распространения информации и понимания между народами, но когда оно становится инструментом нашей рабской идеологии, что свободный рынок — это бог, которому мы все должны поклоняться, оно превращается в очень опасное явление.