Pink Floyd. Закат дольше дня

Вторая пластинка, созданная Pink Floyd в формате трио, стала второй же, несущей на себе совершенно отчётливую печать единоначалия. С лихвой вернув себе лидерство, Дэвид оказался неготовым уйти от принципов диктата, в том числе из-за всё ещё недостаточно активного настроя остальных. И если в «The Final Cut» на уровне добротных подсобников находились Гилмор и Мэйсон, то здесь уже за лидером покорно поплелись Мэйсон и Райт. (Таким образом, студийные альбомы, выпущенные Pink Floyd в восьмидесятых, раскололи надвое рецептуру «Animals» и «The Wall» – работ, в которых мало что осталось от исконно командного творчества, но где продолжали творить оба фронтмена.) Впрочем, более чем явное доминирование одного из участников и беспрецедентное внешнее влияние в некоторой мере окупал сам факт первого за восемь лет студийного взаимодействия между Дэвидом, Ником и Риком.

Проработка материала и запись заняли чуть более года, начиная с июня 86-го. Использовались английские студии «Britannia Row», «Audio International» и «Mayfair», а также студии Лос-Анджелеса «A&M», «Can AM» и «Village Recorder». (За Атлантику перебрались, уважая желание Эзрина, живущего в Калифорнии, надолго не расставаться с семьёй. Именно неспособность Роджера Уотерса пойти на такую уступку и стала главной причиной отказа продюсера работать над альбомом «Radio K.A.O.S.».) Особую же роль – в том числе метафизическую – сыграла легендарная ныне студия, расположенная на судне «Astoria», пришвартованном в Хэмптоне (Темза, Англия). Этот исторический плавучий дом (когда-то принадлежавший импресарио Чарли Чаплина), спущенный на воду в 1911 году, Дэвид приобрёл и переоборудовал для звукозаписи как раз накануне начала работы над «A Momentary Lapse of Reason». Здесь, в достаточном удалении от городского шума, и была записана большая часть альбома.

Эзрин в свойственной ему манере постоянно завышал планку, порою почти давил на Гилмора как в ходе поиска новых идей, так и в процессе шлифовки. Уровень «About Face» уже не устраивал мастера, прекрасно отдающего себе отчёт, под знаменем какого бренда он работает. Как и в «The Wall», особый акцент был сделан на многослойность звукового полотна. Запись на двадцать четыре и даже на тридцать две дорожки потребовала кропотливых усилий целой команды спецов под началом Эндрю Джексона – второго звукоинженера «The Final Cut», теперь продвинутого до роли ведущего. К продюсированию пары композиций («Yet Another Movie» и «Sorrow») приложил руку давний уже партнёр флойдов Джеймс Гатри. Эффект так называемого сферического звука, предтечи широко известного сейчас 3D, обеспечили Том Джонс, Кен Кэлей, Сара Брюс и Гай Шарбонно.

Одной из проблем стала попытка соединения отдельных композиций в связную цепочку, с чем группе уже приходилось сталкиваться. Например, на первых сессиях к «The Dark Side of the Moon». Вновь пришлось убедиться, что циклического мышления на уровне «The Narrow Way» и «The Grand Vizier's Garden Party» недостаточно для целой пластинки. По крайней мере, на начальном этапе – летом 86-го – никто внутри команды не смог предложить ничего убедительного. Растерялся даже Эзрин. Поэтому пришлось обратиться к таким интересным личностям, как лидер 10 СС Эрик Стюарт и ливерпульский поэт Роджер МакГаф. Кто-то из них должен был сыграть роль нового Рона Гизина, но уже в области текстов и в масштабе всего альбома. Насколько известно, только посиделки со Стюартом помогли выработать достаточно убедительную историю, которая, однако, улеглась на полку. Не были использованы и идеи МакГафа. Показательно: пока Дэвид выискивал творческих партнёров в пределах чужих территорий, на Родосе в ожидании приглашения в группу томился один из её создателей – Ричард Уильям Райт – автор многочастной «Sysyphus», композитор, под руководством которого девятью годами позднее родится концептуальный «Broken China».