Пинка Удаче

Даже лента Мёбиуса заканчивается, если повернуть поперек. Вот и вечер в гостях у семейства Меншиковых, уютный и веселый вечер подошел к завершению. Тимофей, старший из детей, уже звонил, что на пути к дому, да, видать, очень уж издалека возвращался: двенадцатый час, а он все едет… Зато близнецы сидели в гостиной как приклеенные: им с дядей Луком интересно, дядя Лук всегда что-то такое любопытное расскажет, а кроме того — рано или поздно — они подкараулят его, потерявшего бдительность, и свирепо отомстят за сегодняшнее глумление! Так, например, в прошлом году Лён умудрился обнаружить в одной из Луковых книг жирнющий ляпсус: при сопоставлении дат на соседних страницах получилось, что в феврале у Лука тридцать один день! Терзательных крючьев по данному поводу близнецам хватило на несколько визитов, Лук только руками сокрушенно разводил…

— Да, братцы, хорошо тут, у вас, но… Пора, пора. Валера, ты как, полностью угрелся в домашних тапочках? А то до дверей проводишь? Так сказать, вечерний моцион по родной квартире?

Меншиков помедлил, едва заметно приморщив подбородок, и кивнул.

— Ты сегодня где идешь? В сторону Чкаловской, или…

— На Петроградку, либо к Горьковской, все равно..

— Рина! Я тут с Луком прогуляюсь, до метро и обратно. Слышишь?

— Валера, да ты меня не понял… это совершенно лишнее…

— Все нормально, сам хочу ноги да спину размять, кислородцу глотнуть.

Казалось бы, нет ничего особенного в таком завершении вечера: Валера с Мариной не раз выходили прогуляться, чтобы и воздухом подышать, и Лука проводить, но сегодня Лук словно бы сам не свой… Боится чего-то Лук. Ну, предположим, не боится, но явно встревожен и точно хочет от друга, чтобы тот его проводил… причем, без Марины.

— И кинь мне кнопку!.. Нет, нет, просто кнопку. Угу, спасибо, я быстро.

Меншиков принял из рук жены круглую черную коробочку, по форме и размеру напоминающую шоколадную медальку, поцеловал ей мизинчик.

— Попробуй привлечь обоих к мытью посуды, ладно? Им будет полезно. Хорошо? Или меня подожди, пока я вернусь.

— Да, мой дорогой.

Лён, крутившийся возле одевающихся, обувающихся взрослых, только ухмыльнулся: мама очень хитрая и добрая — и с папой не спорит, и его с Машкой угнетать не станет, по вечерам она никогда не «припахивает» детей на общедомашние работы, считает, что это вредно для детского здоровья. Молодец, мама! Но по самой мелочевке они мамику все-таки помогут: пусть Машка посуду на кухню перетаскает, а он стол и стулья на законное место вернет. Машка, все понятно? И сразу ко мне, пока Тимки нет: знаешь, какие очки прикольные!

Решено было спуститься вниз пешком: лифт громыхает, да и вызывать его долго.

— А помнишь, Валера, как мы твою загадочную бандуру наверх перли, при полном наличии «сломатости» лифта? Сколько в ней было — с центнер?

— Вроде того.

— И что это было?

— Нечто вроде правильного зеркала.

— Правильного?

— Да. Там симметрия отражения иная, не зеркальная.

— Угу, все абсолютно логично объясняешь: правильное зеркало с незеркальной симметрией отраж… Ух, ты! Серьезно???

— Ай, да пустяки. У меня на работе всегда всё давай-давай, вперед-вперед, сроки-сроки, а умище-то куда денешь? Вот и отвлекаешься на мелкие непрофильные поделки. Ну, я собрал для прикола штучку, сплошь из списанных материалов позавчерашнего дня. За все уплачено в хозблок, согласно выставленному счету, а работа моя. Из мусора собрано, иначе бы это килограмм весило, не центнер. Пусть не килограмм, поболее того… но все-таки…

— Часом, не монитор а-ля компутер?

— Нет.

— Гм… Покажешь? Оно что — на кривом оптоволокне?

— Д-да… примерно… полуокружности, полуовалы… щепотка электричества… Тихо. Потом при случае поговорим. Явился, наконец!

Пипикнул кодовый замок, отворилась входная дверь, и Лук с Меншиковым, уже спустившиеся на первый этаж, нос к носу столкнулись со старшим сыном Меншиковых, Тимофеем.

Был юноша ростом с отца, где-то метр восемьдесят пять, крепыш, но, все-таки, поуже в плечах, темноволосый, опять же в отца, как и все младшие Меншиковы, коротко стриженый, а вот черты лица, скорее, мамины: красавчик, гроза девиц… Но не было в этой красоте «гламурятины» («луковское» выражение): парень прямой на характер, не изнеженный, взгляд четкий, плечи крутые… Умен. Улыбается хорошо.

— Здрассте, дядя Лук! Жалко, что я опоздал!

— Бог простит. Я там тебе подарочек оставил…

— «Милорд, я не достоин!» А что за подарок? Из Парижа, да? Мне Машка намеками донесла по смс.

— Угу. Итальянский лорнет с немецкой оптикой. Ухватка — телескоп.

— Кр-руто! Ох, спасибо!

— Чего так долго-то, сын?

— Ну… пешком всю дорогу шел, заодно и деньги экономил.

— Мама там твою пиршественную долю отстояла, хотя и не следовало бы — сам разогреешь, сам за собой приберешь, понял?

— Есть! А… можно я с вами прогуляюсь? Вы ведь до метро?

— Гм… ладно. Позвони маме… вот сию секунду. И пойдем, а то метро закроют.

Лук, весь в запоздалой досаде, прищелкнул пальцами обеих рук, но оспаривать уже высказанное вслух отцовское решение не стал. И втроем поболтают, тоже неплохо. Тепло на улице. Но перчатки он, все-таки, наденет.