Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919)

В Россию Рутенберг вернулся во второй половине июля или в начале августа 1917 г. Точной даты мы не знаем, однако едва ли это случилось в начале июля, как пишет Я. Яари-Полескин (Yaari-Poleskin 1939: 152): как было уже сказано, из Нью-Йорка он отплыл 11 июля. Из воспоминаний И. Супраского (Suprasky 1939: 2) мы узнаем, что 12–15 (25–28) августа 1917 г. Рутенберг участвовал в московском Государственном совещании, на котором А.Ф. Керенский намеревался обеспечить поддержку широких народных масс Временному правительству.

Между прочим, это совещание – из-за занятости им А.Ф. Керенского – задерживало решение вопроса о Еврейском отряде, сформированном из русских евреев и расквартированном в Петрограде. Отрядом этим, как уже говорилось, занимался И. Трумпельдор, по замыслу которого легионеры должны были быть отправлены на Кавказский фронт и пробиваться оттуда в Палестину. 18 (31) августа 1917 г. Трумпельдор писал жене Фире в Александрию:

Хлопоты о легионе продолжаются, но легиона пока еще нет, а есть, как и была, надежда, что он будет. Московское Государственное совещание опять затормозило решение этого вопроса, но я думаю, что теперь уже близок день, когда он решится, и, Бог даст, решится положительно².

В конце концов этим планам не суждено было сбыться: пришедшие вскоре к власти большевики отобрали у Трумпельдора последнюю надежду. Как писал впоследствии в своих мемуарах Я.В. Вейншал, назначенный в этот отряд врачом,

было ясно, что еврейский отряд, формируемый на основании приказа Керенского, не обязателен для Троцкого, главного военного министра (Вейншал 2002: 52).

20 августа/2 сентября после долгих мытарств в Россию вернулся Б. Борохов, который по ходатайству Рутенберга получил специальное разрешение на въезд, подписанное премьер-министром. Имел ли Рутенберг в России касательство к партии Поалей-Цион, с которой так близко сошелся в Америке? Очевидцы свидетельствуют о том, что самые минимальные. Причина заключалась, конечно, в том, что основная масса российских поалей-ционистов сочувствовала большевикам. В последние дни августа с Рутенбергом велись в правительстве переговоры о назначении на ответственную должность. Именно этим объясняется его отказ от предложения Б. Борохова принять участие в III съезде Поалей-Цион (;партейтаг), состоявшемся в Киеве, а затем, возможно, и в работе Съезда народов, проходившем в сентябре 1917 г. там же. На встрече, на которой прозвучало это предложение, кроме Рутенберга и Борохова, присутствовал Нахум Нир-Рафалькес³, входивший в руководящее ядро поалей-ционистов, впоследствии так описавший ее в своих мемуарах:

На этой встрече мне стало ясно, что каждый из нас по-разному представляет себе, какой должна быть Эрец-Исраэль. По мнению Рутенберга <…>, необходимо было отстаивать идею еврейской республики; на мой взгляд, следовало бороться исключительно за право свободной алии и заселения Эрец-Исраэль; Ворохов же к этому прибавлял еще требование свободы действий и помощи всем демократическим еврейским институциям. Завершая беседу, он призвал Рутенберга принять участие в работе III конференции Поалей-Цион. На это Рутенберг ответил, что поскольку в России среди членов этой партии есть большевики, а ему предстоит занять ответственную должность, предложенную Временным правительством, он считает, что участие в конференции может ему повредить. По этой же причине он отказался послать приветственную телеграмму в адрес конференции – это уронило бы его репутацию в глазах правительства (Nir 1958: 202).