Пинок азарта (СИ)

Невозможно взять власть над преступностью, потому что у неё множество центров управления. Контрабанда, наркотики, крышевание, воры, извращения, черте что и сбоку бантик. Везде там сидят такие же недисциплинированные личности, воздействовать на которые можно лишь страхом или выгодой. Получив во время чисток ущерб от вампиров, разрозненные остатки преступников затаились, пережидая опасные времена. Прямо как… крысы.

Рэтчеды не смогли понять, за что хвататься. Кому угрожать. Как взять в лапы узду, которой нет. Поставив все на зеро, они проиграли.

— В свое оправдание могу сказать лишь то, что вот этот господин, — Абраксас кивнул на Горго, — желал нас уничтожить. Прекратить эксперимент. Если бы не ваши проверки, задержавшие и отвлекшие его, мистер Арвистер, то нас бы всех отравили… с другой стороны, если бы вы не шли по нашим следам, то, возможно, я бы смог что-нибудь придумать. Или не смог бы, если бы не был достаточно маленьким, чтобы пройти за остальными. Всё так запуталось…

За простыми словами таилась сложная, трудная и срочная работа. Этот… индивидуум, ни разу не видевший солнечного света, руководствуясь лишь своим интеллектом и интуицией, управлял сотнями тренированных гномами рэтчедов. Он стоял за покушением на Гладстоуна, нанявшего меня, его солдаты запугивали вольных крысолюдов на всей территории Омниполиса, пытаясь их подчинить, он, ведомый азартом и жаждой свободы, сумел организовать срочный захват «Ультрона». Даже выкрал Мыш. Он меня… опережал. Буквально на полшага, но везде. Что, в итоге, и привело нас сюда.

— В тебе течет эльфийская кровь, — я снова ляпнул, не думая.

Уши Абраксаса встали торчком.

— Верно… — медленно протянул он, продолжая расслабленно валяться на шезлонге, — Бедная, вырожденная, лишенная даже капли магии, но кровь эльфов. Наверное, из-за неё мне всегда было так неуютно там, внизу, а теперь так хорошо здесь. Хоть это меня и убивает. Но, знаете, мистер Арвистер, благодаря этому дискомфорту я смог добиться всего. Всё-таки, мы сейчас лежим на шезлонгах, причем на самой верхушке мира, а не вы смотрите на мой согнутый труп, умерший от ядовитого газа в самых глубинах этого города.

— Предысторию я услышал, может, озвучите условия? — выбив еще сигарету, закурил я, наслаждаясь злобным взглядом Петры. До этого она некоторое время провисела ко мне не той стороной, с которой растет голова, но, аккуратно подрыгавшись, приняла текущее положение и начала смотреть.

— Условия простые! — легко и даже охотно откликнулся гибрид, шевельнув усами, — У вас, по моим подсчетам, есть около двенадцати часов, чтобы переправить восемь с половиной тысяч рэтчедов, пятерых гибридов и одного гнома, вот этого, без бровей, в безопасный захолустный городок какого-нибудь мира, предварительно, конечно, очистив его от жителей. Таких миров поблизости от Омниполиса… три, если я не ошибаюсь? Если вы это не сделаете, то взрывчатка в здании детонирует. По моим расчетам, это лишит Омниполис гномов, а они — чрезвычайно важная для вас раса, не так ли?

Я молчал, пытаясь переварить сказанное гибридом. Тот воспринял молчание как ожидание продолжения.

— Это не всё, — чуть зачастил он, — Когда мы окажемся в безопасности, вам передадут всё, что мы узнали о гномах за эти годы! Эксперименты с нами, антимагическая бомба, подробности сделок с Канадиумом… У нас много их секретов…

Вот тут уже замычал и забился Горго, хотя до этого висел совершенно спокойно, даже после того, как Абраксус заявил, что рэтчеды хотят забрать его с собой. Мне, впрочем, было плевать.

— Где Ассоль? — онемевшими губами задал я вопрос.

— Забудьте о ней! — жестко ощетинился гибрид в халате, — Она наша! Она обязана быть с нами! Это не обсуждается!

— Хорошо… — медленно кивнул я, — Ваше предложение… относительно разумно. Я готов его передать. Только встречный вопрос, мистер Смоллвилль — как вы собираетесь решать в дальнейшем вопрос с двумя вампирами, которые придут за своей подругой? Если вы думаете, что восемь с половиной тысяч рэтчедов сила, способная заставить меня передумать или остановиться, то вы не осознаете масштаб той пропасти, что лежит между двумя нашими видами.

— Значит, я требую… — начал говорить он, еще явно не зная, что сказать.