Пинок азарта (СИ)

— Вы чуть-чуть ошиблись в оценке ситуации, Абраксас, — мягко перебил его я, заставляя свои глаза слегка засветиться красным, — Это трехсторонние переговоры. Я вампир, а значит, я легко выживу после того, как вы подорвете заряды. Я вампир, а значит, легко проживу в мире без гномов. Я пришёл сюда не только выслушать ваши требования Омниполису, но и за своей подругой. Она же не здесь, не так ли? Она у Цирсцеи, среди обманутых вами рэтчедов, тех самых, с поверхности, с которыми мы мирно сосуществовали. Вы спровоцировали их на беспорядки, пообещали нечто такое, из-за чего они взялись за оружие. Ваш план прост — уйти самим, а их подставить под гнев города и гномов. Возможно потому, что вам и их не удалось подчинить. Из собратьев они превратились для вас в опаснейших конкурентов. Другая сторона медали в том, что Ассоль Лаудберг на данный момент ничего не угрожает — и я могу свободно уйти её искать. Не так ли?

Мой собеседник, лежавший до этого в расслабленной позе, стал напряжен, как натянутая тетива. Он напоминал мне подростка, получившего первый раз зарплату, а следом за ней — и квитанции об оплате коммунальных услуг. Или, скажем, зарплату, но после ежемесячного отчисления жирненького кредита. Нечто такое.

Чем раздражают взрослых подростки? Неумением решать уравнения жизни. Там, где взрослый поживший разумный видит пять-шесть десятков переменных, подросток видит всего десяток. Он не может, попросту лишен возможности выстроить жизнеспособный план, оценить ситуацию, понять последствия. Он тот же беспомощный ребенок, растерянно нюхающий свои пальцы, после того как они побывали у него в заднице, но с апломбом и амбициями сложившегося человека. В его колоде попросту не хватает карт для игры. Из Абраксаса точно такой же игрок, как и из Петры. Бестолковый и самонадеянный, несмотря на весь свой интеллект.

Вырезать жителей целого городка? Мы способны на куда большее. Перевезти несколько тысяч крыс? Уже сложнее, но если заняться этим прямо сейчас, то всё возможно. Однако, убить или выгнать полноценных разумных ради рэтчедов?

Это убьет Омниполис куда вернее, чем дефицит гномов.

На морде Смоллвиля отобразилось смятение.

Я вежливо улыбался, сияя красным отсветом глаз.

///

Чудовище. Кукла, управляемая безжалостным старым разумом. Тварь, надевшая на себя теплое и дышащее тело, научившаяся в мельчайших нюансах копировать живое существо. Убийца…

Нет, это всё не то. Все эти бесчисленные эпитеты и термины, которыми она осыпала Конрада Арвистера все последнее время, не стоят и грана того, что из себя представляют вампиры. Все они.

Блюстители.

Даже прочитав многочисленные книги клана по этой расе, даже проштудировав от корки до корки досье самого Арвистера, Петра ошиблась, сделала неверный вывод. Она посчитала вампиров удобнейшими инструментами, могущественными, почти непреодолимыми, но доставшимися, почему-то, этому жалкому, паршивому, краденому городу поганых полукровок и авантюристов. То, что могло вознести любой род клана Кестер на самый верх, служило… лишь городишке отбросов, процветающему за счет технологий, таскаемых из проклятого Нижнего мира.

Это было… несправедливо. Когда она была совсем маленькой, дед взял её с собой, показал ей внизу их рэтчедов. Приказывал им. Они скалили зубы, слушались, но всегда просили больше еды и вещей. Что бы он им не говорил, всегда следовал вопрос про это. Мерзкие твари. Гнусные, отвратительные, вонючие. Когда они, хихикая, подвешивали её и деда над бассейном… Когда она увидела деда с его срезанной крысиными лапами бородой, с выщипанными бровями, то даже заплакать не смогла — её мир просто развалился на части.

А затем они, эти части, превратились в труху, когда вошедший в пентхаус Конрад Арвистер, небрежно бросив им пару почти издевательских фраз, расслабленно развалился в шезлонге, беседуя с уродливой тварью, которую так почитали все остальные крысы! Эта тварь, умудрившаяся пролезть по их норам, была одной из немногих, кто выжил!

Когда они с дедом, двое самых могущественных и влиятельных разумных, висели, как перевязанные бечевой колбасы над водой, слабейший из вампиров и умирающая крыса вели неторопливую светскую беседу, развалившись в шезлонгах. Уродливый гибрид, медленно дохнущий от мизерного магического излучения города, заявил, что они, заберут деда как кусок колбасы, а вампир небрежно мимикой дал ему знать, что такие мелочи его не волнуют.

На этом месте она поняла, что Оргар Волл-третий, приперший их с дедом к стенке, тоже ничем не управляет. Он слушается кого-то из них, из вампиров, слушается как верный пес. Может быть, даже их Короля. Они все, от низшего рэтчеда до гномьего патриарха — лишь скот для них. Скот, который можно жрать и трахать!