Пинок сонетов (2020)

Каждая клетка мира
Отдалённо следит за тобой.
Напряжённо дышит, уверенно смотрит.
И ты, подконтрольно вливаешься в массу,
Стекаешь по стенке,
Скрученный проводом.
Тем, кто стоит за спиной
Не нужно лишнего повода
Для того, чтоб лишить перцептивных
Инфекций
посредством дивных дозированных инъекций.
А что, если в следующий миг,
Как только коснёшься фрагмента мира,
Он распадётся на части,
Останутся стороны света,
С которых приходит четыре солнца.
Миру весело. И он снова смеётся.
А сам ты не вечен, как кубик льда
Или какая другая форма.
Загнанный в рамки, будто вода,
Дающий надежду соответствия нормам.
А миру нужно, а миру важно
Чтоб ты, просыпаясь, видел её глаза,
А потом уходил, чтобы больше
Уже никогда не увидеть.
Это стало последней каплей
В переполненной форме кубика.
Ты стал давать трещину, грани
Полопались. И сам же о них
Порезался. Спасибо сказать уже не за что.
И больше стихи не нравятся,
И музыки больше не хочется.
Умные люди травятся,
Не выдержав одиночества.
А ты продолжаешь буйствовать,
Доказывать в себе гения.
Давая тем самым всего лишь повод
Тебя перевести в отделение
К буйным, с усиленным кайфом.
Лежишь, задроченный "лайфом".
Понимаешь, что всё оно так,
Что ты не мастак, а простак.
Тычешь в окна, сквозь щели решеток
Уверенный хилый "фак".
И это просто еще один факт.
В статистике судеб,
А в спектакле – антракт.

«Когда подкосились ноги…»

Когда подкосились ноги
От мёртвого рок-н-ролла
Я спутал свои дороги,
Зубами коснувшись пола.
Отчаяние кричало
Во мне, собираясь выйти.
В трамвае меня укачало,
Но я, как усердный нытик,
Упёрся в стекло бараном,
Упрямым типичным овном.
И думал уйти в нирвану,
Пройдя через фронт любовный.
О, это большое счастье:
Влюбиться и быть любимым.
Ты будто бы втянут пастью
И выдохнут вместе с дымом.
Покруче любого цунами
Стремительная дерзкая сила
Любви, что играет с нами,
Как будто это красиво.
Слюнявые рты и рожи,
Отбеленные до блеска…
Ради любви из кожи
Люди вылазят с треском.
И падает оболочка —
Нагие Адамы и Евы
Рожают себе сыночков
И те убивают первыми…

Мастерим на работе лица,

Домой берём, на доработку.
А на кухне мы уже рыцари,
Особенно если под водку.
Привычно снижаем голос,
Ведь слушают даже стены.
И в ванных неровные полосы
Робко кромсаем на венах.
Жарко молчим в телефоны,
Как пубертатные мыши.
Надеясь что наши стоны,
Когда-нибудь кто-то услышит…
И так бесполезно ходим,
И скоро в земли мякину
Уйдём. Нас небо проводит,
И ласково плюнет в спину.

Weltschmerz (Мировая скорбь)

Г. Кириллову, в его День Рожденья