Пионер, 1949 № 05

«…Уехала? Как же так? - Ляля не может вздохнуть. - Уехала и слова не сказала…» Чтобы не заплакать, она поджимает сухие, отчего-то горькие губы.

- Ой, аккурат бабуся! - восхищается тётя Сватья. - Копия, самый портрет! Будто снимали картину.

Ляля встаёт и медленно надевает платье.

Она умывается под рукомойником, не замечая, выпивает кружку сливок, съедает пирог… Грустно смахнув со щёк крошки, а заодно и слезу, она принимается искать шапочку и пелеринку. Их нигде нет.

- Тётя Сватья, - говорит наконец Ляля, - где моя шапочка и пелеринка?…

- А бабуся в рундучок велела припрятать, - отвечает тётя Сватья. - Еле-еле дождалась, чтобы мамочка укатила. «Материи, - говорит, - на рукава ребёнку пожалели…» Бабка тебе хороший полупальтик и шапку справит. Лучше прежнего. Она у тебя не жадная.

Опустив голову, Ляля выходит в сад.

«…Уехала на оказии», - думает она, и от этого странного, незнакомого слова ей становится так грустно, грустно, что слёзы комом подступают к горлу.

- Скоро ли доведётся свидеться? - шепчет Ляля слова Сватьи. - Да!… А сама обещала пробыть со мной целое утро… И на станцию взять обещала… Обманула. И даже в глаза мне не поглядела… Испугалась, взяла и тихонько надолго кинула!

Так думает Ляля. А где-то далеко неутомимо шумит и гудит что-то очень сильное. Всё бьётся да бьётся, как у человека сердце.

Это море…

«Я одна. Подкинули…» - Ляля оглядывается и ложится на землю за будкой Тузика. Она плачет.

…От земли и трав пахнет нежным, чем-то совсем незнакомым, чем-то, на что проливались большие дожди, что сушилось на солнце и обдувалось солёным и вечно куда-то бегущим ветром.

Из будки выходит Тузик. Идёт, гремя своей длинной цепью. Он виляет хвостом и деликатно обнюхивает лялину ногу.

Ляля, всхлипывая, обнимает Тузика.

Тузик рад. Он ложится брюхом на землю, вытягивает вперёд лохматую морду и закрывает глаза.

- Нас теперь двое, Тузик… Подкинули! - плачет Ляля.

И вдруг из-за бабушкиного сарая, словно два игрушечных дятла из деревянной коробочки, выскакивают белокурые головы.

- Гей! - шепчет Люда. - Слышь?…

- Всё слышь! - отвечает Ляля сквозь слёзы.

- Так там телега с бухгалтером едет на виноградник… - громким шопотом говорит Люда. - Дозрел! Слыхала?…

- Всё слыхала! - шопотом говорит Ляля.

- За телегой по следу пойдём, - говори! Света.

- По следу!… - шопотом повторяет Ляля.

Люда и Света выскакивают из-за бабушкиного сарая, но перед тем, как выскочить, они зачем-то оглядываются. Потом ложатся в траву и ползут к забору. Оглянувшись в последний раз, Люда и Света медленно проползают в щёлку забора.

Вся сжавшись, Ляля проползает сквозь щёлку следом за Светой и Людой.

Взявшись за руки, Люда, Света и Ляля бегут по широкой пыльной дороге. Под их ногами клубится пыль.

- Ой-я-я! - кричит Света.

- Ой-я-я! - отвечает Люда.

- Ой-я-я! - повторяет Ляля. - Ой-я-я!…Широкий и длинный ветер бежит рядом с ними по дороге бабушкиной станицы. Он свистит им в уши. Вот тронул дерево в чьём-то чужом саду. Вот раздул потихоньку ляли-но платьице.

Он с обеих сторон дороги. Он всюду. Вот клубится пылью под их ногами. Вот тянется впереди протяжным и узким облачком.

Длинный ветер! Широкий! Ползучий! Летучий! Он кружится впереди…

Неправда. Это вовсе не ветер. Это кружатся колёса телеги.

Телега трясётся по пыльной дороге.

- Скорей! - кричит Люда.

- Скорей! - повторяет Света.

- Ой-я, скорей! - говорит Ляля.

- Ой-я, скорей! - говорит ветер и, что есть духу, свистит у Ляли в ушах.

Догнав телегу, Люда, Света и Ляля берутся за руки и бегут за телегой, не отрывая глаз от её вращающихся колёс. Бегут, что есть духу. Трусцой.

Телега сворачивает. Человек, который сидит на телеге, лениво оглядывается.

Оглянувшись, он замечает Люду, Свету и Лялю.

Их лица и ноги покрыты пылью. Крепко вцепившись друг в дружку, они тащатся по дороге, как запряжённая тройка. Они запыхались.

- Ей, так чего ж?… - усмехнувшись, вдруг говорит человек на телеге. - Не по пути ли делом? Должно, поспешаете на виноградник?… Садитесь. Может, и подвезу. Доедете до самого виноградника.

Услыхав это, девочки останавливаются, опускают головы и, переглянувшись, толкают друг друга.

Конюх осаживает и говорит:

- Пошевеливайся, пошевеливайся, детвора!

Люда и Света наступают на колесо и быстро переваливаются в телегу. Лялю они втаскивают за руки.

Телега трогается. В ухе у конюха поблескивает серьга.

- Митрич! - обрадовавшись, узнаёт Ляля. Телега едет вперёд по мягкой, пыльной дороге и подпрыгивает на камешках. Услышав грохот, выбегают из хат ребята. Они долго глядят на телегу, на Свету, на Люду и Лялю и, задумавшись, прикладывают ко лбу козырьком ладошки.

Телега едет вперёд. Вслед за нею тянется узкое пыльное облако.

Она едет мимо белых домов и мимо колодцев. Она объезжает серое здание клуба с большими колоннами. На стенке клуба висит плакат: «Боевик! «Воздушный извозчик».

- А как вернёмся, так сходим в кино-о, - тяжело дыша, говорит Света и помахивает запылившимися ногами, свисающими с телеги.

- Это у вас красивый дом! - запыхавшись, говорит Ляля и застенчиво смотрит на Люду.

- Говоришь! Только разве же это дом? Это ж Дом культуры! - отвечает Света.