Пионер, 1949 № 07

Однажды звёздной ночью немцы, видимо, заметили наше движение и дали по кораблю несколько орудийных выстрелов. Снаряды пролетали над кораблём и разрывались в воде. Но водолазов не оглушило: все были во-время подняты из воды. После этого прочёса немцы успокоились и не тревожили пас до самого утра. Они и не догадывались, что мы приходим сюда каждую ночь и прячем за кормой крейсера целую флотилию: водолазный бот, шлюпки, водоотливные средства и большие цилиндрические понтоны.

Начались осенние штормы, однажды ударил девятибалльный. Во время такого шторма возле кормы стоять нельзя - разобьёт о стальной корпус, а отойти тоже нельзя было - заметят. А самое главное - ночь потерять жалко.

Наш боцман Калугин, как акробат, ходил по взлетающей вверх и вниз палубе и подкладывал брёвнышки и кранцы между бортами. Благодаря его уменью мы всё-таки отработали несколько ночных часов. Дядя Миша был весь мокрый, как и мы, вылезавшие из воды, и котёнок тоже был весь мокрый. Взяли мы его с собой на базу, обогрели и обсушили. В следующую ночь, тоже штормовую, хотели его на базе оставить, но не успели от берега отойти, как он уже очутился на спине у дяди Миши и ушёл с нами на операцию.

Мы до сих пор даже не знали, как звать котёнка. Много имён перебрали: и Жучок, и Чертёнок, и Бесёнок, и Белые пятнышки, - как только ни называли, а он и ухом не повёл на прозвища. Не мяукнул в ответ ни разу, будто немой. Так и оставался у нас котёнок без имени до тех пор, пока он нам не помог в одном деле. Это было уже после пробной откачки корабля, когда мы заделали пробоины. А насчитали мы их сто с лишним.

Работали в полном мраке наощупь, резали руки, но каждый думал только о том, как лучше и плотнее наложить пластырь на корабельную рану.

Острые, рваные края отверстий и стальные крупные заусеницы на них разрезали костюмы. Дядя Миша не успевал чинить водолазные рубахи.

Октябрьская вода была холодна, как лёд, руки сразу синели, деревенели, а в рукавицах работать неудобно: пробоины как следует не нащупать в темноте. Хоть мы и перевязывали рукавицы шпагатом, всё равно надуваются воздухом, пальцы и ладони делаются нечувствительными, не узнаешь, какие края у пробоины. А гайку и вовсе ни отвинтить, ни завинтить, будто не пальцами берёшь, i ватной подушкой. И самому в костюме трудно поворачиваться: под водолазной рубахой на тебе наверчено, как на капустном кочане, сто одёжек: брюки и куртка, шерстяное двойное бельё, рейтузы, чулки двойные, ватные брюки, ноговицы, ватный пиджак - вот сколько надето!

- Ну вот, есть теперь у нас свой водолазный кот.

Во всё-таки заделали мы пробоины хорошо, как на суше. После шторма днём на базе починились, шлемы выправили, крамбол - деревянный брус для подъёма тяжестей из (воды - отремонтировали и срастили порванные штормом тросы.

Ночью закончили заделку пробоин и начали откачку воды с корабля. Пустили в ход вое наши отливные средства и качали целый час. С трепетом ждали: всплывёт ли крейсер? Но крейсер не всплывал.

Что такое? Неужели кто-нибудь из пас неплотно заделал пробоины?

Решили пустить в ход электропомпы самого крейсера. Показалась часть палубы, но на этом дело и остановилось. Было ясно, что где-то осталась незаделанная пробоина. Снова занялись помпами, - шутка ли, столько ночной работы проделали, а корабль не всплывает. В тревоге никто не думал о котёнке. И вдруг откуда-то снизу, словно из подземелья, раздался жалобный писк.

- Наверно, в шкиперскую побежал. Пойду спасу тварь! - сказал дядя Миша и полез в люк.

Долго не выходил он обратпо. Мы уже беспокоились: в тёмных лабириптах крейсера немудрено заблудиться. Потом слышим глухой голос:

- Спускай водолаза! Нашёл!

Бросились к люку, оттуда поднялась рука с мокрым дрожащим котёнком.

- Нашёл пробоину! - сказал дядя Миша. - Чуть котёнка в неё не затянуло. Спускай водолазов. Сейчас я вам её выстукаю.

С борта сразу спустился Подшивалов, и выяснилось, что на корме в одном месте отогнулся лист стальной обшивки. Видимо, он отошёл, когда была последняя стрельба, и потому до этого водолазы его не находили.

Мы быстро заделали повреждение, и корабль всплыл. Мы так все обрадовались, что чуть не закричали «ура». А котёнку на радостях тут же придумали имя, назвали Находкой и накормили до полусмерти рыбой.

Корабль был в наших руках. Теперь всё дело было в том, как увести его незаметно от немцев. А море вокруг, будто нарочно, было тогда светлое, с сизыми наплывами, и в мелких волнах плескались звёзды. Наползёт лёгкая кисея белесого тумана, чуть поднимется, покачается и, как дым, уйдёт в сторону неприятельского берега.

Держать корабль на плаву было нельзя: немцы каждую минуту могли осветить его прожектором. Для прикрытия нам нужен был густой ночной туман. А его не было. И мы решили увести корабль под водой. Для этого надо было срочно, не теряя ни секунды, оттянуть корабль на глубокое место и перестропить там в воде понтоны.