Пионер в СССР

— Да нет… — Вася тяжело вздохнул. Рыбы вообще не поймали. Наша задумка увенчалась тем, что чайка схватила его наживку на лету и полетела к своему гнезду на том берегу реки. Мы рыбачим на реке. Река у нас широкая. Почти, как море. И вот пока он замахивался, птица хапнула эту наживку. Папа же подумал, что поймал большую рыбу и восторженно закричал, дергая удочку и заливаясь хохотом. Выглядело, конечно, это… Честно говоря, напугал он других рыбаков, которые были на берегу, знатно. Мы то на лодке рыбачили. Бедная чайка со свистом рухнула в воду. Наверное подумала про себя, что за бешеная рыбина ей попалась. Ну, и все. Отец медленно подтянул ее в лодку. Сделал вид, что так задумано. Местные его не сильно любят. Говорят, мамка могла выйти замуж за какого-то комбайнера Мишку. Больше было бы толку. Ну, и вот… Оказавшись в лодке, чайка притворилась мертвой. Папа вынул крючок и отпустил птицу. Чайка открыла глаза, клюнула его в руку и с недовольным воплем улетела. Папа ругнулся ей вслед и попытался сшибить ее свинцовым грузилом. У него хлестала кровь, настроение испортилось, и он отменил рыбалку. Но суть то не в этом. Главное — традиция.

Я с удивлением наблюдал за Мишиным. Он реально верил в то, что говорил.

— В общем… Я придумал способ, как нам нейтрализовать Константина Викторовича на всю ночь. И скажу точно, ему будет не до нас. Гарантированно. Мы по-тихоньку смоемся через окно. Доберемся до моря, искупаемся, а потом вернёмся обратно. Тихо, спокойно. Начало будет положено. А еще, думаю, надо вести летопись. Ну, как дневник наших летних приключений. Перед отъездом спрячем его в особом месте.

— Это все хорошо… — Я перебил Машина. Полет его мысли было сложно остановить. Эту мысль начало заносить куда-то очень далеко. Летописи он собрался вести… — Что с Константином?

— А-а-а-а-а… Касторка! — Торжественно произнёс Толстяк и обвел нас всех довольным взглядом.

Глава 7.2

Что такое Касторка, я не имел ни малейшего понятия, но слово мне это не понравилось сразу. Еще больше не понравилось, что Ряскин после того, как Вася произнес свою мысль вслух, посмотрел на Толстяка с опасением и уважением. Видимо, даже он счел его предложение слишком серьёзным. Богомол просто несколько раз хрюкнул. Не до конца было понятно, что это, смех или он собирается разрыдаться.

— Касторка отвратительно воняет и мерзкая на вкус. — Высказался, наконец, Антон. — Хотя, достать ее, в принципе, можно. Думаю, в медчасти точно есть. Но как ты собираешься напоить Константина Викторовича? Мне кажется, он точно будет против.

— Так…стоп. — Я поднял руку, привлекая внимание всех участников нашего собрания. — Объясните, что это вообще такое? Тем более, раз планируется какой-то мутной ерундой вывести вожатого из строя. Он не окочурится?

Не то, чтоб меня сильно волновало состояние здоровья Прилизанного. Вообще похрену. Даже если он внезапно откинет копыта, данный факт только порадует. Но не сейчас же. И не здесь. Я такими темпами вообще никогда не выполню ни один пункт своего плана. А сегодняшняя ночь мне мандец, как нужна. Необходимо понять, что произошло с Фокиной. Вернее, кого и как занесло в Фокину. То, что там точно не друг, я уверен. У меня друзей отродясь не было. Хочу понять насколько опасен псионик, оказавшийся в Маше. Кто он вообще? Зачем ему эта девочка и это место. А главное — как?! Может, существует способ, о котором я не знаю.

— Слабительное. — Толстяк, как ни в чем ни бывало, уставился на всех нас, пожав плечами.

Я прикрыл глаза. Мысленно попытался себя успокоить. Просто у меня такое чувство, что куда я ни пойду в этом прекрасном месте — психи всегда рядом.

— Вася…Скажи, как ты думаешь, какой эффект наступает после слабительного? — Спросил я Толстяка ласковым голосом.

Мишин уставился на меня. Его лицо стало сосредоточенным и напряжённым. Очевидно в этот момент в голове Васи шел умственный процесс. Тяжело, со скрипом, непонятно, куда, но шел.

— Так, это…Пронесет его. — Выдал, наконец, Мишин.

— Потрясающие способности в дедукции. Вот знаешь, смотрю на тебя и поражаюсь. Редкого ума человек. — Я несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши.

Мишин сарказма в моем голосе не услышал. Наоборот — гордо распрямил плечи. Типа, да, он такой!

— Да ладно, Ванечкин. — Вася даже слегка покраснел от удовольствия. — На самом деле я просто обращаю внимание на любые детали. Понимаешь? Потом анализирую их. Жизнь — это открытая книга.

— Отличная аллегория. Жаль только ты неграмотный…

Ряскин услышав мою фразу, прыснул в кулак. Даже Богомол тихо захихикал себе под нос. А вот Мишин ни хрена не понял. Сначала. Почти минуту он молчал, глядя мне в глаза. А потом опять покраснел. Только на этот раз совсем по другой причине.

— Эй, Ванечкин, ты намекаешь, что я тупой? — У Васи даже щеки стали больше. Его раздуло от обиды и возмущения, как лягушку в момент опасности.