Пионерские были

— Петька не велит, — на все приглашения отвечали огольцы.

Мне как звеньевому досталось «обработать» самого Петьку.

Ох и помучился я с ним! Просто чудом удалось мне однажды затащить Петьку в пионерскую комнату.

Комсомольская ячейка и наш пионерский отряд шефствовали над одним из кубриков линкора «Марат». В подарок подшефным мы строили большую модель корабля. Увидел эту модель Петька и… пропал! Погиб бесповоротно!

Оказывается, с ранних детских лет он мечтал о море. Ему очень хотелось познакомиться с настоящим моряком.

— Хочу написать письмо на «Марат», братцы… — говорил он.

А для этого надо было научиться писать. За зиму Петька прошел при нашем пионерском клубе кружок ликбеза.

В июне, когда отряд собирался выезжать в лагерь, Петька пришел к нам такой тихий и смущенный, каким мы его не видели ни разу.

— Пожалуйста, если можно, возьмите меня с собой. За харчи заплачу, не бойтесь. Мне, братцы, к сентябрю надо все предметы пройти за школу первой ступени.

— Летом отдыхать, а не учиться надо, — решительно заявила Галя Светлова.

— Мне очень надо, товарищи братцы… Грамотного меня, может, юнгой на «Марат» возьмут. Мне сам командир обещал. Я ведь ему письма пишу.

В лагерь Петьку мы взяли бесплатно. Все лето он отчаянно учился. От ретивого ученика теперь спасались бегством его учителя. Петька прибегал к хитрости.

Лагерный горнист Робка Поговский знал немного английский язык. Петька уговорил его заниматься английским со всем звеном.

— Понимаешь, мы идем в поход… — сообщил Петька. — Придем в соседний лагерь, как будто мы дети английских горняков, приехавшие в Советский Союз. Понимаешь, на средства Межрабдома. (В тот год в Англии проходила всеобщая забастовка горняков, и рабочие всех стран помогали бастующим.)

— Но надо тогда всем хоть немного знать по-английски, — не разгадывая Петькиной хитрости, говорил простодушный Робка.

— Конечно. Вот ты и будешь обучать нас, — объяснил Петька.

Разумеется, самым ревностным учеником Робки был Петька. Он оказался очень способным.

Звено оделось в поход, как на маскарад, чтобы выглядеть по-заграничному.

В чужом лагере их встретили с почетом. Собрали торжественную линейку, накормили обедом. Никто в том лагере не знал по-английски. Наши пионеры могли говорить всякую тарабарщину и, давясь от смеха, важно произносили всем знакомые слова:

— Олл райт… Гуд бай…

Только Робка с Петькой изредка перекидывались короткими английскими фразами.

…Осенью Петька уехал в Ленинград. На вокзале мы провожали его всем отрядом с горном и барабаном…

— Помнишь, звеньевой, — сказал мне у дуба в Кемери бывший Петька-Крепыш, — как вы уговаривали меня быть человеком. Вот я и стал им. Пионеры помогли.

«ДОЖДЕВОЙ ВАРИАНТ»

После смерти Ленина для нас, пионеров, не было человека дороже и ближе Н. К. Крупской. Она всегда находила время помочь пионерам, посоветовать, написать им письма…

— Однажды зимой, — рассказывал мой сверстник Коля Мышко, — ребята отправили меня делегатом в Наркомпрос попросить книг для нашей детской библиотеки на окраине города.

Всюду Мышко отказывали дать книги. Тогда он пошел к Н. К. Крупской.

«Вы сможете отвезти книги сейчас?» — спросила Надежда Константиновна.

Мышко пришел в Наркомпрос один, пешком. На извозчика денег у него, разумеется, не было. Но он, не задумываясь, ответил:

«Конечно, я заберу книги сейчас».

Надежда Константиновна распорядилась отобрать пионерам несколько связок книг.

Мышко снес тяжелые связки к подъезду. Выпросил под честное ленинское слово у дворника санки и на них через весь город доставил подарок Надежды Константиновны в свой отряд.

— Самое трудное было возвращаться с пустыми санками обратно и из центра города снова топать пешком — на трамвай ведь пятака тоже не было.

Но раз дал слово — выполняй.

А. М. Горький. Н. К. Крупская на Первом Всесоюзном пионерском слете в 1929 году.

…По пионерским делам я встретился с Надеждой Константиновной в 1929 году, во время подготовки к Всесоюзному пионерскому слету.

Секретарь Центрального штаба слета, мой бывший вожатый Виктор Усватов, поручил отнести в Наркомпрос документы.

— Постарайся лично передать товарищу Крупской, не забудь взять расписку, — напутствовал аккуратный, всегда подтянутый Усватов.

В приемной у кабинета Надежды Константиновны толпились люди. За столом очень прямо сидела рослая молодая женщина с серьезным лицом, похожая на директора школы. Все почему-то называли ее Верочкой. Оказывается, так много лет звала своего секретаря Крупская. «Верочка» пропустила меня в кабинет.

Надежда Константиновна поднялась, поздоровалась, пригласила сесть. Она при мне начала смотреть календарный план слета и задавать вопросы:

— Делегаты будут размещаться по квартирам рабочих? Очень хорошо. Настоящая смычка поколений. Ну, а как рабочие семьи — охотно дают согласие?

— На все квартиры, где хотят иметь гостей, делегатов уже не хватает, — ответил я. — В завком приходят жаловаться рабочие. Один сталевар даже кулаком по столу стучал: «Безобразие! Почему меня делегатом обошли! Я не хуже других, ударник в цехе».