Пионерский некрополь

Трассирующие пули всё ещё рассекали ночное небо, но уже не с той интенсивностью. Зенитное орудие, стрелявшее из темноты слева, замолчало. Бомбы также перестали падать, и справа лишь зарево далёкого пожара освещало силуэты домов на фоне ночного неба.

– Улетел? – неуверенно спросила какая-то девочка.

Никто не успел ей ответить – внезапно чернота неба разорвалась яркой красно-оранжевой вспышкой, на мгновенье выхватившей из темноты силуэт вражеского самолёта. Было отчётливо видно, как бомбардировщик, весь в огне, разваливался на части…

– Попали!!! – завопили дети, – Ура!!! Попали!! Достали гадину!

– Попали!!! – радостно закричала Ирма почти прямо на ухо Антону.

Тот обернулся к ней, но никого рядом не увидел. В тот же момент откуда-то снизу донёсся пронзительный детский крик:

– Ааааа!

Тоня и другие дети тут же бросились к краю крыши и внезапно замерли у хлипкого металлического ограждения. Там, где на крышу выходила пожарная лестница, в ограждении был проём метра полтора шириной. Дети и две девушки стояли оцепенев слева и справа от проёма, намертво вцепившись в ограждение. Все смотрели вниз. Антон приблизился к краю крыши – внизу была абсолютная темнота: ни освещённых окон, ни фонарей, ничего… В голове Антона откуда-то всплыло странное слово «светомаскировка», вызванное, наверное, сочетанием «бомбёжка» и «ночной город». Антону показалось, что прошло несколько минут в абсолютной тишине, но на самом деле уже через пару секунд над крышей раздался вопль Тони:

– И-и-ирма-а-а-а!!! – мгновенно побледневшая девушка, с выпученными от ужаса глазами, метнулась мимо Антона в сторону ближайшего чердачного окна.

Остальные дети и другая девушка бросились следом за ней. Антон успел заметить, как тряслись губы у пробежавшего мимо Лужецкого.

Антон остался на крыше совсем один. Он рассеянно посмотрел в небо, но там уже не было никаких следов от сбитого бомбардировщика. Потом Антон снова, осторожно придерживаясь за поручень, глянул вниз. Оттуда, снизу, из темноты уже доносились какие-то голоса и мелькали лучи карманных фонарей.

– Вот так это было, – раздался совсем рядом голос Ирмы.

Антон вздрогнул и оглянулся. Девочка, как ни в чём не бывало, стояла возле него на крыше. Только взгляд у неё был грустный и какой-то отстранённый.

– Да… – растерянно пробормотал Антон, – Бедная Тоня… И твоя бабушка…

– И мама, – вздохнув добавила Ирма, – А папа погиб на фронте… Ещё осенью… Нам медаль прислали… Он наших в атаку поднял, а его немецкий снайпер убил…

– Так значит, ты умерла? – спросил Антон.

– А ты только сейчас это понял? – Ирма поёжилась, приподняла воротник пальто и посмотрела в ночное тёмное небо.

– А всё-таки мы его сбили, – сказала она.

– Так ведь это… – Антон на мгновенье замялся, – Ты просто упала с крыши… А самолёт сбили зенитчики…

– Ну и что? – Ирма удивлённо глянула на него, – Это же моя страна, мои зенитчики, это мой советский народ. И поэтому всё, что делаю я – это делают они, и всё что делают они – это делаю я…

Антону совсем не хотелось обижать девочку, но слова сами слетели с его языка.

– Но ты же умерла, – сказал он, – И войну выиграли без тебя, а ты мне тут про «не сдаваться», «бороться»… Ты же даже сама себя спасти не смогла!

Ирма снисходительно улыбнулась.

– Мне кажется, Антон, что ты просто дурак, – ответила она, – Только тебе об этом ещё никто не говорил… Да, я умерла, но сейчас я спасаю тебя. Потому что я – пионерка, и даже если ты и дурак, я тебе всё равно буду помогать. Пока ты сам не поймёшь… Что к чему…

Антону вдруг стало неловко.

– Ты это… Прости, – смущённо пробормотал он.

– Да ладно! – махнула рукой Ирма, – Просто ты не пионер, и поэтому не понимаешь…

– Так ведь нету уже пионеров, – вздохнул Антон.

– Не важно! – сказала Ирма, – Пионером тебя никто не сделает, пока сам не захочешь им стать. Запомнил самое главное?

– Не сдаваться, – кивнул Антон.

– Вот и не сдавайся! – голос Ирмы прозвучал громко и отчётливо, хотя в тот самый момент девочки рядом с Антоном уже не было.

Антон удивлённо огляделся по сторонам, взглянул вверх на ночное небо, но не увидел ничего ничего кроме абсолютной темноты…

Елена Николаевна проснулась внезапно, словно её кто-то разбудил. За окном стояла чёрная ночь. Она лежала на коротком кожаном диванчике укрывшись старым, непонятно чем пахнущим одеялом. В комнате стоял полумрак. Светились лампочки на приборной панели, зеленоватым светом отсвечивали мониторы, горела настольная лампа высвечивая уснувшего прямо за столом, положив голову на бумаги, Игоря Леонидовича.