Пионеры, или У истоков Сосквеганны (др. изд.)

Любопытство привлекло девушек к челну, но юношей руководили другие причины. Елизавета рассматривала легкие ясеневые планки, обшитые корою, удивляясь, как может человек доверять свою жизнь такой хрупкой скорлупке. Но молодой человек объяснил ей достоинства челна и его полную безопасность при умелом управлении, и с таким жаром распространялся о прелестях охоты с острогой, что ей захотелось испытать это развлечение. Она даже рискнула обратиться с этим предложением к отцу.

— Если молодая леди желает посмотреть, — подхватил Бумпо, — как старик будет бить острогою рыбу, то милости просим садиться. Джон скажет то же самое, потому что он-то и соорудил этот челнок. Я же не мастер в этих индейских работах из коры и прутьев.

Натти закончил это предложение своим характерным смехом и приветливым кивком головы. Но могикан с прирожденной ловкостью индейца подошел к Елизавете и, взяв ее руку в свою смуглую морщинистую руку, сказал:

— Садитесь, внучка Микуона, Джон рад вашему обществу! Доверьтесь индейцу: его голова седа, но рука еще не ослабела. Молодой Орел отправится с нами и позаботится о безопасности своей сестры.

— Мистер Эдвардс, — сказала Елизавета, слегка краснея, — ваш друг могикан дал обещание за вас. Вы ручаетесь за безопасность?

— Своею жизнью, если понадобится, мисс Темпль! — с жаром воскликнул молодой человек. — С виду челнок может показаться опасным, но опасности нет никакой. Во всяком случае, я отправлюсь с вами и мисс Грант, чтобы вам было спокойнее.

— Со мной! — воскликнула Луиза. — Нет, не со мной, мистер Эдвардс! Конечно, вы не доверитесь такой ненадежной лодке?

— Я доверяюсь, так как все мои опасения рассеялись, — сказала Елизавета, входя в лодку и усаживаясь на место, указанное ей индейцем. — Мистер Эдвардс, вы можете оставаться! Троих пассажиров совершенно достаточно для такой скорлупки.

— Она выдержит четверых! — воскликнул молодой человек, вскочив в лодку, которая чуть не опрокинулась от этого толчка. — Простите, мисс Темпль, что я не позволяю этим ночным гребцам переправить вас без вашего доброго гения.

— Доброго, а не злого? — спросила Елизавета.

— Доброго для вас.

— А для моей семьи? — спросила девушка с полудовольным, полуобиженным видом.

Но движение челна отвлекло ее мысли и дало молодому человеку повод переменить разговор.

Елизавете казалось, что лодка скользит по воде, — так искусно и плавно вел ее могикан. Кожаный Чулок легким движением остроги указывал направление, по которому нужно было двигаться, и все хранили глубокое молчание, так как это было необходимо для успеха ловли. В этом месте дно озера понижалось очень равномерно, в противоположность тем частям его, где горы спускались почти отвесно. Там мог бы свободно стоять самый большой корабль, здесь же камыши возвышались над водою, и их верхушки, колеблемые ветром, слегка рябили ее поверхность. Только здесь, в мелководье, водились окуни, и можно было с успехом ловить рыбу неводом.

Елизавета видела тысячи этих рыб, сновавших в мелкой и теплой воде, так как при ярком свете огня все тайны озера были видны, как на ладони. Каждую минуту она ожидала, что острога Кожаного Чулка вонзится в какую-нибудь из этого множества рыб, которые так расхваливал ее отец. Но у Кожаного Чулка были свои привычки и, по-видимому, свои вкусы. Его высокий рост и вертикальное положение давали ему возможность видеть дальше сидевших на дне челна, и он осторожно поворачивал голову во все стороны, наклоняясь по временам вперед и внимательно всматриваясь в неосвещенную часть озера. Наконец его поиски увенчались успехом, и, сделав знак острогой, он сказал вполголоса:

— Выезжай за окуней, Джон! Я вижу рыбину — не им чета. Такие редко попадаются в мелководье, где их можно достать острогой.

Могикан сделал утвердительный жест, и в ту же минуту челнок выдвинулся «за окуней», в такое место, где глубины было не менее двадцати футов. Рыболовы подбросили хвороста на решетку, и озерная вода осветилась до дна. Елизавета увидела рыбу, стоявшую между затонувшими корчагами. Ее можно было различить на этом расстоянии только по движению плавников и хвоста. По-видимому, она была обеспокоена неожиданным разоблачением тайн озера, так как слегка приподняла голову и хвост, но тотчас же приняла прежнее положение.

— Тс! Тс! — чуть слышно произнес Натти, услыхав легкий шум, произведенный Елизаветой, наклонившейся над бортом лодки. — Это боязливое животное, и в него не так-то легко попасть острогой. У моей древко в четырнадцать футов, а до рыбы будет добрых восемнадцать; но я попытаюсь, так как она весит фунтов десять.