Пёрышко

Что делать, что делать... Как бабушка, руками стала над неподвижным телом водить. Видела свечение от ладоней исходящее, все видели. Только не понимала, помогает ли оно, действует ли... Двигала руками там, где особый жар чувствовался, и ладоням горячо становилось, а на коже Богдана испарина выступала. 

Когда ткань мокрую принесли, еще раз в ведро ее окунула, дружинники Богдана приподняли, и  я тканью той его обернула. 

А тут Бажен с сундучком моим вернулся! Знала, что травка там одна есть, даже не травка сама, а настойка из нее приготовленная - пижма девичья, что боль уменьшает. Это лекарство часто нужно бывает, поэтому бабушка уже готовое мне в глиняную бутылочку налила! Прямо так из бутылочки той стала Богдану в рот вливать. Да, только не пил он, не глотал. Так сознание к нему и не вернулось...  

Третья ночь без сна... Третья ночь над телом его - не живым и не мертвым... Сколько угодно смогу, только бы жив был...  Не так уж страшны были его ожоги на теле... Да только внутри ведь тоже ожоги бывают - видно, надышался, опалился он! Вон, какое дыхание сейчас - тяжелое, хриплое! 

Сама Миру звала! Сама ей его предлагала, когда дружинники из комнаты выходили! Волчицей выла! Чувствовала, что уходит он... 

19. Жизнь после…

И она пришла. В черном одеянии с посохом в руке, туманом в приоткрытые двери просочилась. Встала над Богданом, пальцами своими по лицу, по бровям его провела. И с такой любовью смотрела, что в душе моей все перевернулось.

- Знаешь, почему его я выбрала?

Словно онемела я. Слова сказать не могла. Вспомнила только, как Богдан рассказывал, что он сам к ней в хмельном угаре в лес приехал.

- Не-ет, не сам он. Я его позвала! Обещан он мне был. Отцом его. Не тем  воином, что с матерью Богдана жил, а настоящим кровным отцом. А отец его - Драгомир, князем до Ладислава был. А значит, Ладислав и Богдан - братья! Виноват, ох, виноват Драгомир передо мной! Злом на добро мое ответил. За то и должен был сына своего отдать. Я-то хотела у него самое дорогое забрать, но хитер был князь, нелюбимого, непризнанного, ненужного сына подсунул. Да только все равно полюбила я Богдана! Так полюбила, что до сих пор без него жизни не мыслю! 

- Если любишь - спаси его!

- Спасу. Только мой будет навсегда. Забудет тебя. Вот держи лекарство.

Никогда такой бутыли не видывала, какую Мира протянула мне. Взяла ее, а внутри под стеклом прозрачным что-то вязкое яркого зелёного цвета плещется.

- Будешь поить его два дня, пока до деревни твоей не доедешь. Потом он с воинами дальше отправится, а ты - к бабке своей. 

Отвернулась она от Богдана и к двери пошла. 

- Мира, а что тебе Драгомир сделал?

Ох, зря, зря спросила это. Исказилось злобой лицо ее. Руку занесла, думала, что ударит она меня. Но Мира вдруг плечи опустила, голову вниз склонила и сказала: 

- Яблочко от яблоньки недалеко падает. Слыхала такое, девка?  Я Драгомира, на охоте раненого, выходила, жизнь ему спасла, а он с моей дочкой то же сотворил, что и сын его Ладислав с женой Ярополковой! Силой взял. Понесла она. Да другого любила. А любимый отказался от нее брюхатой. Она в болоте-то и утопилась! Что еще спрашивать будешь? 

Видела, понимала я, что не такая она и злобная, какой казаться желает. Не знала только как убедить ее, как помочь ей. 

- Как помочь жене Ярополка? 

- Никак. Если любят друг друга - смиряться  и дите в ласке вырастят. А если нет - будет он один век вековать. Все хватит вопросов. Удивила ты меня. Могла ведь о своей судьбе спросить, а ты о Ярополке! 

- Какая моя судьба-то без Богдана...

Расхохоталась Мира и исчезла.

Стала поить его. Немного из бутылочки в рот капну, спустя время - еще чуть-чуть. Ну, и свои травы давала. Руками лечила, как могла. К вечеру легче дышать стал. Так и заснула, голову рядом с плечом его положив. 

Разбудил Ярополк. Без Богдана он дружинниками руководить стал. Вошёл нерешительно. 

- Входи, Ярополк! Смотри, легче ему. Дышит спокойнее, не хрипит больше. Выздоровеет, жить будет.

- Ясна, я рад... очень. Только что делать-то нам? Мне бы у Богдана совета спросить. 

- Что стряслось?

- Полгорода сгорело. Людей много. Амбары с зерном... А наше зерно, дань наша, уцелело. Да как забрать-то ее теперь, когда они с голоду помирать будут. Только и без дани нам возвращаться нельзя... Рассердится князь, в острог посадит!

- А что другие дружинники думают?

- То же, что и я.

- А Бажен?

Замолчал Ярополк. Думает. Понял, почему о Бажене отдельно спросила.

- Тебе Богдан сказал о нем?

- Нет, сама догадалась. И ещё кое-что знаю... Это ты Бажена убить хотел? Не отвечай! Ты!  По глазам вижу! За жену свою отомстить князю решил. Только мальчишка же не виноват!  Разве дети за грехи родителей в ответе?